Мое безрассудное сердце

- Твой негодующий вид неуместен, потому что я уже поймал тебя на обмане. - И он поднял руку, чтобы не дать ей окончательно погрязнуть во лжи. - Миссис Девис не сказала мне, что ты на верфях по простой причине. До этого я успел ей сказать, что был там. За сегодняшний день наши тропинки должны были бы пересечься где-нибудь, Джонна. Однако, как ты знаешь, они не пересеклись.

Этого Джонна никак не ожидала услышать. Какое дело могло привести Декера на верфи? И действительно ли он побывал там или придумал, надеясь, что она подтвердит его подозрения?

- Я была в разных местах, - сказала она. - На верфи Гарнета. У Лендона. Я искала необходимые вещи для переделок на "Охотнице". Может быть, поэтому мы и разминулись.

Взгляд Декера не дрогнул. Он впился в нее глазами:

- Ты была там с Шериданом?

- Нет! - Чашка задребезжала на блюдце, и Джонна поставила их на стол. Нет, - повторила она уже спокойнее. - Я его вовсе не видела. Я была там без него. - Внезапно ей пришла в голову мысль: хочется ли ей, чтобы Декер поверил? - Я знаю, что ты думаешь по поводу виденного тобой вчера в доме Гранта. Я действительно понимаю, что ты можешь думать обо мне самое худшее. Я не жалею о своем решении рассказать Гранту о нашем браке, но сожалею, что поехала к нему без тебя. Я сказала тебе вчера вечером, что ты прав, Декер. Мне нелегко в этом признаться, но я по-прежнему так думаю. И я не встречалась с ним сегодня втайне от тебя.

Голос ее был серьезен, и в этом нельзя было ошибиться. Если она говорит не правду, подумал Декер, значит, она совсем не понимает, как ему важно, чтобы это было правдой.

- Я тебе верю, - сказал он наконец. - Относительно Шеридана. Но насчет верфей - нет.

Декер встал, не дожидаясь ответа Джонны. Она поняла, что сейчас он уйдет. Он опять оставит ее одну. Может быть, только на этот вечер. Может быть, до конца ее жизни. Ее охватил почти панический страх. Ей некогда было размышлять, что сулит его уход. Она понимала одно - нужно что-то делать. Внезапно она встала и протянула к нему руки.

- Я не была на верфях, - сказала она.

Декер остановился, потом медленно повернулся. Протянутых рук Джонны он не заметил, зато хорошо заметил, как она подалась к нему всем своим гибким телом, заметил зов ее глаз. Сейчас она выглядела почти так же, как на кренящейся палубе "Охотницы", когда ждала, что он возьмет ее за руку. И теперь, как и тогда, она не могла позвать на помощь, но вид ее не оставлял сомнений, что помощь ей необходима.

- Но ты не намерена сказать, где именно была? - спокойно спросил он. Не так ли?

Во рту у нее пересохло.

- Я не могу. - Она видела, что Декер стоит в нерешительности. Вдруг ей показалось, что его обычное спокойствие дается ему не так уж и легко. - Я не могу, - повторила она сдавленным голосом.

- Хорошо, - сказал он. - Но знай, Джонна: ты сама выбрала одиночество.

На этот раз она уже не нашла слов, чтобы остановить его.

***

Лежа в постели на боку, Джонна видела, как через щель под дверью в комнату Декера проникает свет. Дверь, ведущая в их общую туалетную, была открыта с ее стороны, и это создавало впечатление, что Декер не так уж далеко от нее.

Она напомнила себе, что отдельные комнаты - это необходимость, но это было слабым утешением. Еще на борту "Охотницы" она думала о трудностях, возникших с ее замужеством. Раз в ее доме устроена станция "подземной дороги", значит, ей время от времени придется сопровождать "пассажиров" по ночам. Как же она может спать в одной постели с Декером?

Джонна обдумывала возможность передать обязанности "кондуктора" миссис Девис и даже закрыть станцию. Однако обе идеи были неприемлемы, как и общая постель.

Думала она и о том, чтобы рассказать Декеру о своем участии в "подземной железной дороге", но если он не сможет сохранить тайну, последствия могут оказаться просто ужасными. Бостонских властей Джонна могла не опасаться. Во многих кругах, особенно тех, где бывал Грант Шеридан, она заслужила бы за свою деятельность бурное одобрение. Но на Юге, где она вела торговые дела, корабли компании "Ремингтон" больше не потребовались бы. Они уходили бы с пустыми трюмами; их грузы гнили бы, неразгруженные, или, что еще хуже, любое судно, вошедшее в гавань на Юге, могло быть уничтожено огнем.