Моё чужое имя

Каравчук ни с какими риэлтерскими конторами не связывался, потому выяснить, кто из его квартиросъемщиков какую квартиру снимал, было проблематично. Никакого списка жильцов у Каравчука тоже не имелось, удалось только раздобыть список оформленных на Каравчука квартир – и методично их обходить. Занятие механическое и трудоемкое, а главное положительного результата никто не гарантировал. Чтобы хоть как-то сократить масштабы обхода, Максим начал обзванивать каравчуковские квартиры по телефону. Если трубку снимали, то немудрено было догадаться, что покойный Нуйков в этой квартире не проживает, и Максим с чистой совестью ее вычеркивал.

К концу дня квартир, где трубку не снимали, либо телефон вообще не был установлен, осталось пять – цифра уже вполне приемлемая. Пожалев, что прижизненной фотографии Нуйкова нет, Максим следующим же утром взял фотографию, сделанную в морге, и поехал в первый адрес – квартиру на улице Горького. Он был готов к тому, что жильца в квартире не будет, но ведь есть еще и соседи, которые, по крайней мере, могли сказать живёт ли в соседней квартире кто-то, и похож ли этот «кто—то» на нуйковскую фотографию.

Повезло с первой попытки. Дверь нужной квартиры, как и ожидалось, открывать никто не собирался, но зато за соседней дверью Максим услышал характерный шорох: там кто-то стоял и в этот самый момент внимательно рассматривал Максима в «глазок». Федин позвонил в соседнюю дверь и, не дожидаясь вопроса, громко сказал:

— Откройте! Это уголовный розыск.

Замок тут же щелкнул. Сухонькая маленькая старушка вопросительно и озорно смотрела на Федина.

— Ваш сосед – гражданин Нуйков – давно в квартире не появляется? – Максим всё ещё стоял на лестничной площадке, не проходя к старушке. Бабушка ещё немного изучала его цепкими глазками:

— Не знаю я, как его зовут! — Кивком головы пригласила она Максима в комнату и воровато закрыла дверь.

Максим понял, что разговор на этом не закончен и со всем энтузиазмом был готов внимать каждому её слову. Бабушка в халате и вязаных носках без тапок медленно и важно села на табурет и негромко начала:

— Раз в месяц сюда приходят… иногда реже, — как будто по секрету рассказала старушка, — Сначала седой приходит, ключом отпирает дверь, заходит внутрь. Потом второй, помоложе… высокий такой, темненький. Звонит в дверь – первый ему открывает. Минут тридцать – ни звука оттуда, потом уходят. Первым темненький, оглядывается так всегда по сторонам. Потом седой…

«Высокий, темноволосый – на Нуйкова похож…», — подумал Федин и, нервничая, уточнил:

— Пешком уходят, или на машине?

— Седой—то всегда пешком – во—он туда, вниз по Горького, а темненького последние раза три машина встречала – серая вроде, из ихних, импортных… У меня в кухне окна—то во двор выходят, вот я и подглядела, что он, стервец, пешком дом обогнет, а потом на машине…

— За рулем в машине кто—то сидит?

Старушка замешкалась:

— Вот не посмотрела я, сынок… в следующий раз надо заметить… А номерок—то я записала!

Старушка порылась в объемных карманах халата, вытащила измятый кусок газеты и торжественно зачитала Максиму номер автомобиля. Это был номер «Тойоты», найденной с трупом Нуйкова. Максим готов был засыпать старушку вопросами. Неужели в цвет? Да ещё и сообщник появился. Седой. Если бабка его опишет – то она золото, а не бабка! Потом всего—то останется устроить в квартире засаду, и когда этот Седой вторично сюда явится – задержать!..

— Последний раз приходили вчера, — продолжила старушка. — Снова разговаривали, потом разъехались.

— Как вчера?! – переспросил Максим, все еще не желая отказываться от такого красивого исхода дела. Вчера они встретиться совсем не могли. Вчера Нуйков был уже мёртв! Нет, а как же машина? — Подождите, а уехал он на чём, на той же машине?

— Нет! – многозначительно подняла палец старушка, и взгляд ее стал озорным, как у ребенка-шалунишки. — Вчера пешком ушёл.

Обход четырех оставшихся квартир ничего не дал: где-то жильцы уже месяц, как съехали, где-то совершенно не подходили под описание Нуйкова. Значит, зря он двое суток потратил. Или не зря? Ведь приходил какой-то «темненький», Максим даже фотографию старухе показал – говорит похож. Она, правда, только через дверной «глазок» его и видела, а ее «глазок» рожи еще больше искажает, чем фото-роботы, которые эксперты выводят. Только и видно, что «темненький», да высокий. Но машина-то Нуйкова! Хотя, кто сказал, что ею только Нуйков пользовался?

А может быть, это вообще гомики встречались, а бабулька устроила тут шпионские игры. Но проверять надо: без ведома Кравчука сюда никто ходить не мог, а значит эти «темненький» и «седой» имеют к нему отношение. Максим оставил старушке свой телефон, а та обещала позвонить, как только эта парочка снова появится.

Глава 10. Поселок Спасский

Старогорск

— Никитин, тебе туфли женские нужны? Недорого…

— Анатолий Васильевич, — не глядя на него, я сунул адвокатское удостоверение в окошко дежурной части и шагнул к турникету, — мне даже мужские не нужны.