Моё чужое имя

Потом я сообразил, к чему это Толик интересуется – уже неделя, как комитетских работников каждого поочередно приглашали на вещевой склад и облачали в форменное обмундирование. Событие это во все времена считалось неофициальным праздником и тщательно «обмывалось». К слову сказать, радость в этом достаточно сомнительная: во-первых, сто лет никому эта форма не нужна, и после «обмывки» она так и валяется обычно – ни разу не надетая. Некоторые, правда, умудряются эту форму продавать.

А во-вторых, даже если ты ее торжественно получил – мороки больше. Не знаю… может на складах специально такие шутники сидят, но вручаемая форма никогда не будет совпадать с теми размерами, которые указаны в накладной. А могли и вовсе, как с Толиком – выдать женские туфли, вместо мужских. Размер совпадает и ладно.

Хотя это я сейчас такой ворчливый и недовольный – может, ностальгия мучает – а в годы моей полицейской карьеры я не меньше остальных радовался получению новой формы. А мама потом, долгими зимними вечерами подгоняла ее под мой размер…

— Зачем ты брал-то женские?

Толик был заметно расстроен – наверное, я был его последней надеждой сбагрить туфли.

— А что мне было делать? – оправдывался он. — Мне что дали на вещевом складе, то я и взял. Некоторым вон и этого не дали…Ну Леха, ну возьми, а? На нашей Старогорской обувной фабрике шили, а у них знаешь какое качество – сто лет проходишь…

— Толь, ну на фига мне женские туфли – сам подумай.

— Маме подаришь, или девушке любимой, ну Леха… — ныл Толик, забегая вперед меня и, как коммивояжер, демонстрировал передо мной качество старогорских туфель.

— Сорок четвертый размер? – устало хмыкнул я.

— Зато на каблуке! — возразил Василенко.

Я еще раз окинул туфли взглядом и раздраженно посоветовал:

— Слушай, подари лучше своей девушке, а?

— А у меня девушки нету, — растерялся Толик, — у меня только жена…

Анатолий Васильевич Василенко был старшим следователем районного Следственного комитета Старогорска, но кроме как пренебрежительным именем «Толик» никто из коллег, как я успел заметить, его не звал. Даже практиканты. На площадке второго этажа Василенко приметил новую жертву и резко свернул, а я поднялся на третий.

На этаже Следственного комитета, уже начиная с приемной, чувствовалось напряжение – хотя бы потому, что Наташа-секретарь не доводила до совершенства свой макияж, как обычно по утрам, а суетливо заваривала кофе для начальства. Через минуту я выпытал, что у Ваганова сидит какой—то майор Салтыков из Москвы и интересуется делом Каравчука. До Каравчука мне не было никакого дела, поэтому, как только Наташа с кофе удалилась, я достал сотовый и начал писать «эсэмес» —сообщение – какую-то любовную чушь для моей питерской пассии. Все, к черту эти командировочные интрижки, после таких командировок только по кожвендиспансерам бегать.

Хлопнула Юркина дверь – я обернулся, но из кабинета вышел не Ваганов, и не Наташа, а Таня Шорохова. Увидев меня, она удивилась, кажется, еще больше, чем я ей:

— Привет, а ты что здесь делаешь?— спросила она.

— Ищу свидетеля. По твоему совету.

— Прямо в прокуратуре ищешь? – чуть улыбнулась она. – Вряд ли он тебя здесь ждет.

Опять ехидничает.

— Тебе в библиотеку не пора? – грубовато спросил я.

— Ты что, сердишься?

Она присела рядом, касаясь меня коленками, и поймала мой взгляд:

— Я надеюсь, не из-за меня? У меня вчера настроение было скверное, и голова с утра болела. Я не помню, про что мы говорили, но ты ведь всерьез все это не воспринял?

В ее изумрудных глазах не было ни извинения, ни насмешки, ни упрека. Разве что чуть больше нежности, чем обычно.

— Да я тоже не помню, про что мы говорили… — сразу сдался я, отсаживаясь от ее коленок. – Я вот Ваганова дожидаюсь, хочу насчет моего свидетеля переговорить.

— Ваганова? – Таня почему-то насторожилась и быстро встала, потянув меня за руку: — Леш, пойдем со мной, а?

Заинтригованный, я, конечно, согласился.

Мы вышли из здания Следственного комитета, перешли проспект Ленина, потом мимо Пиццерии и оказались около здания Таниного университета. В библиотеке, за стойкой сейчас трудилась одна Ангелина – вернее не трудилась, потому что студентам в данный момент ничего не требовалось – а листала журнал.

— Линочка… — Таня пробралась за стойку и потащила меня за собой. — Линочка, Дарья Сергеевна не появилась?

— Она с утра на почту поехала, но вот-вот должна вернуться… я не говорила, что тебя опять в ментовку загребли… Ой, здравствуйте! – обрадовалась мне Ангелина.

Таня скинула пальто, прицепила «бейджик» к лацкану рубашки и, нигде не задерживаясь, направилась к неприметной двери в подсобное помещение. Я, естественно, за ней.

— Лин, я еще на три минутки, хорошо?

— Да мне-то что! – Танина напарница безразлично пожала плечами. — Хоть на часик.

Подсобка оказалась книгохранилищем, где тянулись бесконечные полки с книгами, пахло пылью и Таниными духами. Татьяна, рассматривая корешки книг, что-то искала, а я не мог понять чего она от меня хочет и зачем сюда привела.

— Тань, можно тебя спросить?