Мое имя Офелия

«К его и твоей чести». Означают ли эти слова, что она бы одобрила наш брак? Мне пришло в голову, как внезапное озарение, что поскольку Гамлет теперь мой муж, то Гертруда уже стала моей матерью. Но, увы, я не могла признаться ни в том, ни в другом! Когда я подняла глаза от книги, королева уже исчезла.

Клавдий с моим отцом стояли, сблизив головы, и шепотом беседовали.

Затем отец повернулся ко мне и приказал, нетерпеливо взмахнув рукой:

– Иди туда, и читай.

Я нехотя вышла на середину просторного зала и стала ждать – крючок с наживкой, предназначенный, чтобы застать Гамлета врасплох. Когда раздался стук приближающихся шагов, во мне начали бороться надежда и страх. Я увидела, как Клавдий и Полоний бесшумно, как призраки, скользнули за шпалеры. Гамлет появился в дальнем конце зала, разговаривая сам с собой, это недавно стало его странной привычкой. Я не слышала, что он говорил. Я склонилась над молитвенником и читала, не понимая смысла слов.

Мысли путались в моей голове. Как отнесется ко мне Гамлет, встретив так неожиданно? Будет ли он играть роль страдающего влюбленного, на тот случай, если нас увидят? Или проявит естественную нежность, считая, что мы одни? Я увидела, как принц вышел из задумчивости, и когда он подошел ко мне, попыталась предостеречь его взглядом, подсказать, что за нами следят.

– Прекрасная Офелия, – произнес Гамлет вместо приветствия. – Помяни и мои грехи в своих молитвах. – Его черные волосы были растрепаны, глаза обведены темными кругами. Мне хотелось протянуть руку и пригладить его волосы, но я сдержалась и тоже приветствовала его.

– Хорошо, милорд, как поживает ваша честь?

– Хорошо, благодарю вас. Розенкранц предложил мне прийти сюда. Я догадался, что найду тебя здесь, хоть меня и удивил твой выбор посыльного, – сказал он.

– Я не посылала за вами, милорд, – ровным голосом ответила я. Потом добавила шепотом: – Это Клавдий. – Но, наверное, я говорила слишком тихо, потому что Гамлет, по-видимому, меня не услышал. Он повернулся и стал оглядываться вокруг, будто искал нечто потерянное или спрятанное, потом остановил на мне вопросительный взгляд.

Дрожащими пальцами я сняла с шеи висящую на ней связку писем и протянула ему, держа за атласную ленточку. Я ощущала на себе взгляд Клавдия из укрытия, он вынуждал меня произнести слова, которых я страшилась.

– Раз уж вы здесь, я хочу вернуть вам эти подношенья.

Гамлет странно посмотрел на меня.

– Я тебе никогда ничего не дарил, – небрежно возразил он.

– Вы мне сами их подарили. Разве они – ничто? – прошептала я, молясь, чтобы Клавдий и мой отец ничего не услышали.

– Не дарил. Они не ничто, – громко произнес Гамлет оскорбленным тоном.

Его слова сбили меня с толку, а его взгляд был затуманен. Отрицал ли принц нашу женитьбу, или играл в нашу игру? Что мне следует сказать теперь? Молчание становилось тяжелым. Казалось, каменные стены давят на нас. Шпалеры, скрывающие моего отца и Клавдия, чуть заметно шевелились. Затем, вдалеке, раздался печальный крик горлицы, который прозвучал как призыв моей собственной души.

– Милорд, – начала я, – вы знаете, что вручили мне эти подарки, вместе с нежными и ласковыми словами. – Какую боль причинял мне его отказ признать это! – Но возьмите их обратно, потому что богатые подношения теряют цену, когда тот, кто их подарил, оказывается недобрым. – Я сунула Гамлету письма, которые считала своим сокровищем. Он взял их и бросил на пол.

– Ты честная девушка? – Принц ранил меня этими словами, словно острыми стрелами.

Я отшатнулась, пораженная его вопросом. Во время нашей последней встречи он назвал меня верной и честной женой. Как он мог усомниться в моей верности? Я пристально смотрела на него, изо всех сил стараясь выразить во взгляде мою любовь к нему.

– Я кажусь вам нечестной?

– Кажешься? – В конце концов, Гамлет посмотрел на меня. В его прищуренных глазах я увидела холодное подозрение. – Действительно, ты кажешься честной, но поступаешь ли ты честно?

– Нет, милорд, – то есть, да, – ответила я. – Мои действия честны. – Я чувствовала себя сбитой с толку, попавшей в ловушку его лукавых слов.

– Ха! – воскликнул принц, будто что-то доказал самому себе.

Зачем Гамлет мучит меня без всякой причины? Я не стану больше терпеть это, а уколю его в ответ.

– Я не такая, как ваша слабая мать, которая изменила вашему отцу, в чем вы ее сами обвиняли, – тихо прошипела я ему.

Гамлет еще больше нахмурился, его черные глаза всматривались в мое лицо.

– Ты красива? – спросил он.

Что он имеет в виду? Он знал, что я не крашу лицо, как другие дамы. Я поднесла ладони к щекам, приглашая его посмотреть на то, что он раньше так часто хвалил.

– Когда-то я любил тебя, – признался он, протягивая ко мне руку. Затем отдернул ее и опроверг сам себя. – Я тебя не любил.

Эти слова упали, одно за другим, так же легко, как листья с мертвого дерева, и оставили меня нагой и беззащитной, как ветви зимой.

– Значит, я обманута! – крикнула я, задохнувшись от своих слов. Я начала сомневаться, что это мой муж. Неужели сцена нашей свадьбы в лесу была сном? Не сошла ли я с ума?