Моё имя (СИ)

Пандора переложила свой шлем из одной руки в другую и продолжила смотреть на меня в ожидании чего-то весьма непонятного. Думаю, мы могли бы ещё долго простоять вот так, просто таращась друг на друга, если бы мне не надоело играть в гляделки, и я не решилась перейти к действиям.

— Давай угадаю, — сама себе поражаясь, я начала язвить без явной на то причины, как настоящий ребёнок, — пришла сказать, что это «ужасно несправедливо» — заставлять тебя сражаться исключительно из-за моего эгоизма?

— Нет, конечно! Не говори ерунды, — отрицательно покачала головой Пандора со спокойствием и не свойственной ей чистотой в разуме. — Всё как раз-таки наоборот: я была весьма и весьма рада подобному повороту. А как же иначе? Давно хотела убить тебя, а тут вдруг появился способ сделать это ещё и легально. Да что там говорить? Я была просто на седьмом небе от счастья!

— Ты можешь умереть — неужели ни капельки не боишься?

— А разве должна? — Пандора презрительно хмыкнула и закатила глаза к потолку, всем своим видом отчётливо демонстрируя, какую небывалую глупость она только что услышала. — Ты мне не ровня и никогда ей не станешь. Готова поставить половину своего состояния на то, что уйду сегодня с арены, не получив и царапины.

Понятно. Слава всему, это всё та же Пандора Анж-Девериус, которую я знаю — эгоистичная, властная, безжалостная и не способная на сострадание. А то на секунду (всего на секунду!), увидев её здесь, саму на себя не похожую, я начала сомневаться в правильности того, что сейчас делаю. Однако уже всё в порядке: Пандора сама развеяла все зарождающиеся внутри меня сомнения. Теперь я уверена в том, что такого эксиля, как она, смогу убить без малейшего колебания. Нужно просто вспомнить, сколь много боли она причинила мальчику-Сирилу, и сколь много страданий, по её вине, вытерпели сотни как людей, так и эксилей. Нужно не забывать, сколь отчаянно плакала Аки, узнав правду освоём роде — и меч в моей руке обязательно обретёт твёрдость и силу.

К тому же, этот взгляд… Взгляд, которым Пандора до сих пор смотрит на меня и, уверена, будет смотреть до конца своих дней; презрительный взгляд, которым эксили окидывают нас, людей, с самого своего прибытия — он так и не изменился. Не знаю, как сильно поможет моя сегодняшняя победа, однако, если я проиграю, то человечество точно станет лишь на ещё одну ступень ближе к полному истреблению.

— Ответишь на вопрос, а, Пандора? Это ведь, как-никак, наша с тобой последняя встреча, — я продолжила, не дожидаясь ответа. — Есть ли у тебя причина сражаться?

— Что за бред ты несёшь? Не понимаю.

— Думаю, что понимаешь. Одна из нас сегодня умрёт, так какая разница? Давай же! Мне интересно. Не думаю, что твоя решимость подпитывается лишь антипатией к моей скромной персоне, — выдержав короткую паузу, я издевательски усмехнулась. — Всему виной месть, разве не так? Месть за Лудо. Лудо Девериуса.

Разумеется, после данного заявления моя цель была мгновенно достигнута, и Пандора тотчас потеряла самоконтроль. В глазах королевы заблестели хрусталики слез, кулаки сжались, а тело начало бить неистовой дрожью. Её лицо перекосило от ненависти, пока прежние благоразумие и трезвость ума исчезли, не оставив после себя даже след.

Скажете, что я играю в этой игре не по правилам? Да, пожалуй, именно так оно и есть. Однако мне глубоко плевать на подобные мелочи: чтобы одержать сегодня победу, я готова поставить на кон даже свою человечность.

— Не смей, — смотря на свои ноги, прорычала она (вернее, выплюнула слова изо рта слог за слогом), — не смей даже имени его произносить, слышишь?! Я знаю, я всё отлично знаю: в смерти Лудо виновен вовсе не король, а ты и только ты! Скажешь, это не так? Хотя… не так уж и важно, на ком из вас лежит вина за данное преступление. Знаешь, почему? Убив твоё тело, я одновременно с этим убью и душу его величества — превращу его в беспомощную, жалкую пустышку, не имеющую даже возможности и желания жить.

— Вот как. Весьма занимательно, — больше сомнений у меня не было: после известий о смерти Лудо Пандора Анж-Девериус сошла с ума окончательно.

— Ну, а ты? — Пандора слегка подавила (но не утихомирила) свою истерику и, к моему удивлению, продолжила данную тему. — Какова твоя причина сражаться? Неужели и вправду любовь к королю? Смешно. И до ужаса глупо.

— Любовь? Возможно, да, а, возможно, и нет. В любом случае, можешь не волноваться: тебе о своей причине я поведаю первой, к тому же, очень и очень скоро.