Моё имя (СИ)

Недовольная и оскорблённая подобным ответом, Пандора громко фыркнула и повернулась ко мне спиною. После чего к своей комнатке в начале ближнего коридора, она, не попрощавшись, побежала даже слишком поспешно: видимо, не хотела, чтобы я видела слёзы, которые, уверена, до сих пор стекали у неё по щекам. И зачем только приходила? Знала ведь, что этот разговор не закончится для неё ничем хорошим. Хотела напугать меня своим решительным видом, или же… взглянуть в глаза человеку, отнявшему у неё всё то, чем она так дорожила? Ладно, в любом случае это теперь абсолютно не важно. Даже если правильный ответ — второй вариант, уже никому и ни за что не изменить грядущего. Пандоре придётся сегодня умереть. По-другому никак. Иначе у человечества просто не будет права на будущее. Ну, а я потеряла за свою жизнь слишком многое, чтобы сейчас отступить.

Но всё-таки… «Любовь». Почему королева вдруг, ни с того ни с сего, заговорила об этом? Хотя, возможно, именно так и выглядят наши с Сирилом отношения со стороны. Однако всё равно, описывать их таким словом — ошибка и глупость! Ни за что на свете этого не произойдёт! Просто сейчас, когда я уже почти всех потеряла, Сирил вдруг стал для меня чем-то вроде «родственной души». Он понимает меня с полуслова и терпит все мои дурацкие выходки… Стоп. А ведь если подумать, именно находясь рядом с ним, я чаще всего теряю связь между действиями, руководствующимися разумом и эмоциями. Например, этой ночью…

Конечно, заснуть сегодня у меня так и не получилось. Скажу больше: я даже и не пыталась, отлично осознавая, что всплеск адреналина в моей крови слишком велик для подобного подвига. Однако, как оказалось, понимала это не только лишь я одна: Сирил постучал ко мне в окно около часа ночи, совершенно не страшась разбудить. Когда я отодвинула задвижку, чтобы впустить его, он сгрёб меня в охапку и поднял в воздух. Из опасения выскользнуть и умереть раньше времени я не сопротивлялась — просто терпеливо ждала, когда его величество, наконец, выберет подходящее для приземления место. К моему огромному облегчению (не очень-то приятно чувствовать себя таскаемым туда-сюда мешком с картошкой), это произошло довольно быстро, и уже спустя полминуты Сирил опустился на самый плоский (а, соответственно, и безопасный) участок крыши, который только сумел обнаружить.

— И зачем это было нужно? — поинтересовалась я, присаживаясь и сбрасывая ноги вниз — к земле, которую отсюда не могла отчётливо видеть. — Мы с тобой неплохо поговорили бы и у меня в комнате.

— Там ещё Венди. Я же хочу побыть только с тобой.

Изначально решив с ним не спорить, к моменту, когда Сирил присел рядом, я уже успела уйти в свои мысли. Тогда в них была слишком большая неразбериха, чтобы я могла обращать внимание на нечто иное, пусть и происходящее вокруг меня. После смерти Ната события стали разворачиваться слишком уж быстро. Меня хотели казнить, но я стала королевской советницей, смогла избавиться от Лудо Девериуса, и вот сейчас готовлюсь к тому, чтобы примерить на себе золотой венец, а вместе с ним и статус её величества королевы. Жаль, что Нат этого не видит. Жаль, что не знает, сколь близко я подошла к исполнению нашей общей мечты и цели. Он бы обязательно оценил и сказал, что я постаралась на славу. Но ничего. Совсем скоро всё, наконец, закончится: моя коронация непременно станет смертным приговором для всего эксильского рода.

— Эй! Я с тобой разговариваю! Да что такое?! — наконец я смогла расслышать обращённые ко мне слова Сирила, всё ещё долетающие как будто издалека.

— Всё хорошо. Извини, слегка задумалась. Ты что-то сказал?

— Конечно, сказал! Ты что, вообще не слушала?

— Прости. Просто немного волнуюсь из-за предстоящего.

Мой взгляд, полный раскаяния, помог сменить гнев Сирила на милость, и, тяжело вздохнув (как бы говоря: «ну что с тобой поделать?»), он взял меня за руку.

— Я попросил тебя ещё раз пообещаться мне, что завтра ты обязательно выживешь. Выиграешь и вернёшься ко мне.

— Сколько ещё раз я должна это сделать, чтобы ты, наконец, успокоился?

— Этот будет последним. Даю слово.

— Хорошо, — не знаю почему, но серьёзность на лице Сирила Девериуса позабавила меня и заставила улыбнуться. — Я обещаю, что непременно вернусь к тебе, мой король.

После этих слов Сирил притянул меня чуть ближе и поцеловал нежно, трепетно, осторожно — так, словно боялся, что с первыми солнечными лучами я растворюсь в ночи, став ещё одним новым светилом, — а не пылко и страстно, как обычно делал до этого. Последовав его примеру, я запустила руки в густые волосы короля и, при хорошем стечении обстоятельств, своего будущего мужа. Тогда-то это и произошло снова! Абсолютно для себя незаметно, я потеряла связь с разумом и отдала бразды правления глупым и ненадёжным эмоциям. Вслед за этим пониманием пришло и осознание того, что я потерпела полное сокрушительное поражение.

***