Моё имя (СИ)

Когда мы с Натом разорвали контакт и смущённо отошли друг от друга, парень слегка улыбнулся, и я тотчас последовала его примеру (стыдно признавать, но, скорее всего, просто из-за банальной вежливости). Тем не менее, Нат заметил, что со мной что-то не так.

— Ада… Всё в порядке?

— Да, просто отлично. Но как ты относишься к тому, чтобы слегка отдохнуть? Думаю, не у одной меня сегодня был трудный день…

— Это точно, — Нат показательно тяжело вздохнул. — Идём! Сон мне сейчас и вправду не помешает.

Конечно, я знала, что на самом деле Нат спать вовсе не хочет, а соглашается лишь из заботы обо мне. Дай ему волю, и он наверняка проговорил бы до самого рассвета. И не факт, что завтрашнего.

Вернувшись к уже успевшему потухнуть костру, я первым делом проверила Венди, а затем опустилась на чистый песок. Спросила у Ната, стоит ли вернуть пламя, однако, он заверил, что ему и так хорошо. Мы устроились друг напротив друга и развернулись так, чтобы я могла видеть его карие глаза, а он — мои голубые. Одновременно улыбнулись, скорее всего, подумав об одном и том же. Прямо как в детстве. Тогда мы часто засыпали, смотря друг на друга и выискивая частичку защищённости в столь враждебном для нас двоих мире. Тогда мы были детьми и просто не могли по-другому: нам было необходимо знать, что есть кто-то, кто будет рядом даже в самую глубокую и тёмную ночь. Тогда всё было намного, намного проще.

Спустя какое-то время Нат заснул. Я же всё продолжала изучать лицо друга, пытаясь найти в нём самые малейшие изменения. Удивительно, ведь думала, что Нат возненавидит меня, а он не только простил, но и понял. Всегда этот дурак заботится о ком угодно, но только не о себе. С другой стороны, это именно то, что и делает его для меня «потрясающим человеком».

Наконец я поняла, почему с самого начала Нат и Сирил казались мне столь похожими: дело в том, что эти двое всегда смотрели на меня одинаково. С заботой, чувственностью, и… любовью. Их желание защитить меня от этого жестокого мира никогда не уступало друг другу. Тем не менее, было и отличие: это — отражение собственного лица в глазах первого и второго. Как оказалось, мои бесчувственные черты способны вбирать в себя сотни тысяч оттенков в зависимости от того, кто сейчас стоит передо мною.

***

Решение пришло с рассветом. За какой-то миг. Просто возникло в голове в ярко-алых бликах нового дня, и я тотчас поняла: по-другому и быть не может. К тому времени, когда Нат с Венди проснулись, я уже успела упаковать свои небольшие пожитки, проведать-накормить лошадей, оставленных у большого камня, и зажарить на завтрак обнаруженные в сумке друга свежие овощи.

Венди всегда восхищалась Натом и просто жаждала с ним познакомиться. Поэтому, когда я представила их друг другу, малышка и не пыталась сдерживать бушующее внутри возбуждение на пару с волнением. Нат слегка засмущался и заверил, что ничего особенного в нём нет: всё как раз-таки наоборот, и настоящего уважения заслуживает та, кто так долго помогала Аде в её одиночной войне — тут засмущалась уже и Венди. Когда вступительная часть подошла к концу, я пригласила всех к воображаемому столу, где поджаристая картошка с огурцами и помидорами уже была разложена по тарелкам.

— Невероятно! Вроде бы ничего особенного, но так вкусно! И почему мне никогда не удаётся готовить так, как это делаешь ты, — причитал Нат, уплетая за обе щёки.

— Зато вы хорошо умеете орудовать мечом! — попыталась подбодрить его Венди. — Покажете мне, как правильно, после завтрака?

— Обязательно. Вот только это не аргумент: Аде ведь и то, и то удаётся!

— Просто она — уникум. Вам не следует себя с ней сравнивать.

— Это да… Но, пожалуйста, хватит обращаться ко мне на «вы»! Я ещё не столь стар, как ты думаешь!

Участвовать в разговоре мне не хотелось: достаточно было просто наблюдать за этой картиной, чтобы чувствовать безграничное, необъятное счастье. В такие вот обычные, непримечательные моменты и понимаешь, что на самом деле оно от нас вовсе не так далеко, как мы думаем. На самом деле почти всегда оно прямо под носом.

Я всё ещё бродила в лабиринте собственных мыслей, когда Нат доел последний кусок и, отставив тарелку в сторону, серьёзно посмотрел мне в лицо.

— Ада. Говори.

— От тебя, как всегда, ничего не скроешь, да? — Нат не ответил, и я продолжила. — Я ухожу. Сегодня. Сейчас.

Сказанному друг ни капли не удивился: казалось, ничего иного он и не ожидал услышать — чего о Венди точно не скажешь. Сначала девочка приподняла брови в вопросе, а затем, в слегка притупленном состоянии, потянулась к рюкзаку, чтобы начать упаковывать вещи.

— Не понимаю я, зачем такая спешка, однако, если ты настаиваешь… Ладно, постараюсь собраться как можно быстрее.

— Нет, Венди, ты не поняла: ухожу только я. Ты остаёшься здесь, с Натом. Он ведь присмотрит за тобой, я права?

Последний вопрос, разумеется, был адресован моему беловолосому другу. Без каких бы то ни было эмоций Нат оторвался от чая в термосе и посмотрел на меня пристально-изучающе, после чего медленно и уверенно кивнул головою, как бы говоря: «Присмотрю. Не волнуйся».