Мое имя - Воин

Роткевич, разобравшись, что происходит, рванулся вперед, пытаясь помешать сопернику завладеть оружием. Не дожидаясь, когда сабля подкатится поближе, Петр прыгнул ей навстречу, подъемом ступни поддел клинок и на лету поймал его рукой за рукоять. Развернувшись к набегающему Роткевичу, он встретил опускающийся на голову палаш и косым ударом отбил лезвие. Санни по инерции налетел на соперника и толчком мощного тела сбил его на пол. Уже в падении Петр разглядел, как Роткевич взметнул над ним оружие. Он успел, отчаянно изогнувшись, уйти перекатом от тупо врезавшегося в паркет палаша.

Разгибом Петр вскочил на ноги и принял боевую стойку. Санни, легко выдернув клинок из дерева, развернулся к нему. По лицу бывшего десантника-легионера пробежала тень раздражения от произошедшего. Теперь их шансы были равны, и исход схватки зависел от мастерства владения оружием. Ни Петр, ни Роткевич не знали возможностей друг друга в фехтовании на мечах.

Петр, привыкая к сабле, ее весу и рукояти, прорисовал в воздухе несколько фигур, перекинул оружие из руки в руку и замер в стойке. Он подал вперед левое плечо, чуть уведя назад правый локоть, и поднял клинок вертикально вверх.

Противники, не спуская глаз друг с друга, аккуратно переступая, прошлись по дуге. Никто не проявлял инициативу, ожидая этого от противоположной стороны. Внезапно палаш дрогнул в руках Роткевича, опустился и, набирая скорость, стал описывать круговые движения. Скоро они слились в два правильных конуса, сверкающие в косых пыльных солнечных лучиках.

«Это же… «стрекоза», — как всегда неожиданно пришло из глубин сознания понимание происходящего Петру. — Санни умеет крутить «стрекозу»!»

Мозг мгновенно выдал информацию об этом редком и сложном средневековом самурайском комплексе. Он был основан на постоянном вращении катана и практически непредсказуемых выпадах и рубящих ударах. То, что Роткевич мог изображать подобное не легким мечом, а тяжелым артиллерийским палашом, вызывало определенное уважение к его силе и ловкости.

Сознание также подсказало, что против «стрекозы» настоящего мастера защиты нет и противостоять ей может лишь «стрекоза» равного по мастерству фехтовальщика. Другие стили и приемы были беспомощны перед этим малоизвестным и грозным способом владения мечом. А еще Петра порадовало, что мозг не только проинформировал его, но и дал импульс мышцам, которые отозвались готовностью исполнить эту грозную «стрекозу».

«Кеньютсу» — искусство боя на мечах — не допускало суеты и строго разделялось на этапы: от «сучи» — возможности начать поединок, до «заншина» — окончательной победы. Начало боя было скомкано, поэтому Петру потребовалась дополнительная концентрация для вхождения в бой.

Используя секундную паузу в схватке, он сделал несколько глубоких вздохов и почувствовал, как руки наливаются силой и гибкостью сжатой пружины. Петр медленно поднял саблю и, резко бросив, закрутил ею такую же эффектную карусель, рисуя два конуса — крылья «стрекозы».

Изумленный Роткевич, увидев это, на мгновение замедлил ход своего клинка, но сразу же восстановил ритм и решительно двинулся к сопернику. Шаг, еще один… Звон встретившейся стали перерос в сплошной гул. Сабельные удары гулкой дробью рассыпались по огромному кабинету.

Встретились достойные соперники. Однако владение мечом не являлось определяющим. «Стрекоза» сама по себе была не более чем высокой техникой боя и приносила победу, лишь став искусством, слив в единое целое мощь стали и душу человека.

Изучая противника, Петр кружил по кабинету. Клинки все так же звонко пели, встречая друг друга. Со стороны могло показаться, что бой в самом разгаре, однако это была только прелюдия к нему. Описав два полных круга, Петр ощутил, как мозг и мышцы входят в то состояние, которое можно назвать гармонией.

Без особого труда Петр ускорил трепет крыльев «стрекозы», внимательно наблюдая, как Санни начинает терять темп и совершать ошибки. Роткевич или не вошел в подобное состояние, или просто не понимал сущности данной школы и искусства боя на мечах.

Близился заключительный этап схватки, решаемый несколькими ударами. На обострение пошел Роткевич. Его клинок вылетел из конусов-«крыльев» и, блеснув двойной молнией, попытался поразить Петра сначала «стрижом, летящим к солнцу», а потом «малым крестом». Это были приемы средней сложности, причем выполненные неряшливо. «Стриж» улетел по кривой эвольвенте, а вертикальная линия «креста» вообще смазалась.

Без труда парировав удары, Петр перешел в атаку и повторил, будто инструктор на тренировке, те же приемы, только в классическом исполнении. Роткевич с трудом отбил саблю противника в летящем к нему «стриже» и сделал грубейшую ошибку, развернув корпус и отшатнувшись от «малого креста». Рука Петра автоматически пошла на поражение, и только в последний момент он сумел сдержаться, изменив полет клинка, и не снести Санни голову.