Мое кудрявое нечто (СИ)

Моя рука дрожит и я долго пытаюсь засунуть мобильник друга обратно в его карман, но не могу взять себя в руки и роняю его на асфальт. Аппарат приземляется в аккурат рядом с моим, уже развалившимся. Леха даже бровью не ведет, выжигая во мне дыру. Странным, осипшим голосом, передаю ему слова Тины.

Минут на пять замолкаем, пялимся на море. Я желаю руками сжать парапет так, чтобы забрать с собой его кусочек, пусть он мне напоминает об этом моменте, но друг бьет меня по рукам и тоже странно, немного запыхавшись произносит «Вот знал же, что тебе нельзя давать мобилу».

В общем, мы с Кобарем пока без связи.

Глава 12

***

"Миша вернулся" – стучит в голове голос тети Наташи. Я знала, что это скоро должно случиться, но все отталкивала эти мысли от себя. После телефонного разговора, в котором я выплеснула всю боль, накопившуюся во мне, стало легче. И я жду его возвращения. Хочу увидеть. Рассмеяться от его слов. Хочу, чтобы обнял. Хочу верить, что любит меня, как говорил. Хочу, чтобы у ребенка, который уже проявляет себя в моем животе, был отец и настоящая семья. Какое право я имею лишать его этого?

Коршун приезжал на дачу, когда я была в больнице. Должна была сделать узи, но отложила. Мне хочется, чтобы это случилось, когда Миша будет рядом. У них состоялся сложный разговор с товарищем генералом, и Миша уехал взбешенный. Они ссорятся из-за меня. И хоть я на стороне генерала, вставшего на мою защиту, мысль о том, что их отношения с отцом расстроились из-за меня, мне неприятна. Я не желала развала этой семьи, когда ехала на их дачу с нехитрыми пожитками, собранными в детском доме.

Телефон Миши выключен. А мне необходимо поговорить с ним. Я должна сказать ему одну очень важную вещь. Что-то, что может наладить все, пройти любые преграды, сделать лучше этот мир и принести счастливое и такое желанное спокойствие в этот дом.

Сажусь в машину и еду к генеральскому дому. У Коршунов там квартира. Миша показывал, какая. Мне не открывают. Ищу на стоянке синий Патриот с люстрой на крыше, но не нахожу. Значит, Миши тут нет. Где мне искать его? Он мог уехать куда угодно. Звонить всем его друзьям, выискивая возможность увидеться?

Сажусь на лавку возле своего старого подъезда, прогоняя чувство голода, последнее время преследующее меня. Поднимаю голову к небу, и вытягиваю отекшие ноги. Тело согревается от ярких солнечных лучей летнего солнца. На улице жара и мне очень хочется пить. Живот бурчит и выгибается небольшим бугорком в левом нижнем углу. Улыбаюсь и глажу место пинка. "Сейчас, найдем мы твоего папочку, птенчик". Щурю глаза от попавшего в них играющего лучика и хихикаю, принимая игру, пытаюсь взглянуть, но проигрываю природе. Оборачиваюсь на открывающуюся с писком домофона дверь подъезда и встречаюсь со знакомым лицом.

– Что ты тут делаешь? Снова пришла запугивать меня? Учти, я заявление напишу, – ощетинивается Милана Васильевна.

– Да не нужно мне ничего. Греюсь я, – весело отвечаю, делить мне с ней нечего.

– Другого места не нашла?

– Страна у нас общая, – говорю еще веселее, – греюсь, где вздумается.

– Надеюсь, ты не рассчитываешь забраться в мою квартиру? – женщина прячет ключ подальше в сумку, решив, видимо, что я наброшусь на нее и отберу его. – А то, смотрю, обрюхатил тебя твой генеральский сын. Что, выгнало тебя великое семейство?

Женщина удовлетворенно улыбается, мол, так тебе и надо, никому не нужная дурочка. Но ее слова не задевают меня. Да, генеральский сын меня, действительно, обрюхатил. Но большего счастья со мной не случалось.

– Это и моя квартира тоже, – уверено парирую я. – Но нет, я не собираюсь выгонять вас оттуда. Живите и наслаждайтесь. Спасибо, что выгнали меня тогда. Останься я с вами, стала бы такой же вечно недовольной, никому не нужной стареющей особой. А теперь я самая счастливая.

Встаю с удобного местечка и иду к машине. Женщина что-то говорит мне в след, но мне не интересно. Мне безразлично, что она живет там, где должна жить я. Что выкинула меня как безродного плешивого котенка. Что издевалась над моей полнотой, уничтожая самооценку несформировавшегося маленького человека. Не сделай она всего этого, в моем животе не пиналась бы сейчас малюсенькая ножка, а может быть и ручка. А еще я горжусь тем, что не почувствовала страха, увидев мачеху, и гнева не почувствовала. Ничего не почувствовала. То, что она сделала, больше не мое горе, это моя радость, мое везение. Такое тоже бывает.

В машине делаю несколько глотков колы, без которой не могу жить уже как месяц. Утоляю жажду, и звоню Тине. Через десять минут она скидывает мне адрес части Коршуна и я еду туда, отвергая ее предложение сопроводить меня.