Мое кудрявое нечто (СИ)

За ужином пухляш заказала хинкали. Она их раньше никогда не ела. Странно. Это ж почти национальное блюдо. Ну, не то, чтобы русское, но на территории бывшего СССР вся кухня смешалась. Так что, считай, и наше тоже. В любом мало-мальски приличном месте имеется. Хотела ножом разрезать. Остановил ее, чтобы самое вкусное на тарелку не вытекло. Маленькие пухлые губки присосались к мешочку теста, втягивая бульон, и мне пришлось отвести глаза, чтобы не порвать джинсы стояком. Нашла тоже блюдо. Заставил себя не пялиться на нее все два часа, проведенные в ресторане. Понял, что заставляю ее нервничать по зашедшимся в тряске ручкам. Почувствовал себя извращенцем и завел разговор о ее учебе. Теперь знаю всех ее профессоров поименно. Жизненная несправедливость – нужное стихотворение память не воспроизводит в необходимый момент, а вот стариковские имена сохранить – это вам пожалуйста.

Ворочаюсь. Правой ноге жарко под одеялом.

«Спишь?» На экране мобильного высвечивается сообщение от Олега. Освобождаю прикроватную тумбу от гаджета, покручивая его в руках. Ответить? Он, наверняка, тусит где-нибудь. Позовет. Тусовка мне не интересна, но с другом я бы повидался. Или сделать вид, что сплю? Нехорошо как-то обманывать. Вытягиваю руки вверх, потягиваясь. Сон не идет. Ворочанья не помогают. «Я вижу, как светится мобильник. Выходи!» Ого! Он что, приехал? Подхожу к застекленной стене, в которую друг, вероятно и увидел свет мобильника. Надо же, я так задумался, что не услышал, как к дому подъехала машина. Надо научиться шторы закрывать. Но мне нравится просыпаться, когда солнце покрывает всю комнату. Так радостнее. «Член прикрой» приходит новое сообщение. Ну да, еще мне нравится голышом спать, да и ходить тоже.

Осматриваю валяющиеся на полу горы одежды, разобрать которые все руки не доходят. Нет, в этом хаосе я не смогу найти ни домашние штаны, которых у меня точно было пары три, ни тем более халат. Натягиваю джинсы, скинутые вечером. В сенках хватаю куртку, которую надеваю, уже пожав руку друга.

– Катался просто. Не спится что-то, – объясняет приезд Самойлов, ежась от холода.

На улице похолодало. Мне нравится бодрящий морозец, закуриваю, прощаясь со сном окончательно.

Мы опираемся на белый высокий Мерседес Олега – подарок его порно-бабули на день Рождения, и, не сговариваясь, поднимаем головы к небу, прояснившемуся к ночи. Теперь можно разглядеть яркие созвездия. Курим молча.

– В баню пойдешь? – интересуюсь я.

– Пойду.

Мой друг слишком спокойный, даже грустный. Мы не слишком часто видимся в последнее время, и я почти ничего не знаю о происходящем в его жизни прямо сейчас. Надеюсь, у него простая меланхолия, или, может, он переосмысливает свою жизнь, как и я. Не задаю вопросов, он расскажет, если захочет.

– Дров надо наколоть, – решаю разбавить тягучую атмосферу.

– Капец ты, Мих, гостеприимный, – фыркает блондин, снимает короткую дутую кожанку с меховым воротником и скрывается в гараже, оставляя меня стоять одного.

Ухмыляюсь. Какие дрова? Олежек нежен до хрупкости. Его мягкие руки не приучены к труду. Да что там руки, я как то пятку его увидел – не у каждой девушки такие гладкие. Интересно, ему ходить не больно? Реагирую на шевеление в окне второго этажа. В окнах пухляша отодвигается портьера. Проснулась. Жаль, я не хотел будить ее. Круглое личико появляется в просвете стекла лишь на мгновение, я не успеваю даже кивнуть ей. Вхожу в дом, озяб немного.

Самойлова нахожу в бане, закидывающего дрова в печку. Открываю две бутылки темного «Старого мельника» и одну протягиваю другу.

– Я тут с ночевкой, – сообщает блондин, плюхается в кресло, протягивая ноги в узких офисных брюках, светло-серых, в тонкую темную полоску…

Ну и франт…

– Без проблем.

– У меня баба какая-то дома, уже третий день, – ржу над жалобным голосом друга. – Выгнать не могу. Каждое утро сваливаю в офис, деньги на такси оставляю на тумбе, ну, все, как обычно. А она меня вечером с ужином встречает. Алла вроде.

– Попадос, – веселюсь я. – У меня такого не было, вроде сразу уходят.

– Я уже в лоб сказал, мол, потрахались, спасибо, ты была великолепна, пора бы и честь знать. А она мне вчера рубашки постирала. Домработницу уволила, говорит, незачем платить, она сама со всем справится. Сегодня уборку в квартире сделала, теперь носки найти не могу, ни одной пары, вот, смотри, – наманикюренный палец друга указывает на голые отпедикюренные ноги, вызывая мой хохот. – Да не смешно.., – но Самойлов и сам уже посмеивается. – Я вот думаю, маман вызвать на подмогу или продать квартиру нахрен, вместе с девахой.

– Ага, уже вижу это объявление, – веселюсь я.

– Ну а че делать то? Не вытаскивать же ее?

Олежек допивает пиво одним глубоким глотком и вытаскивает из маленького холодильника еще бутылку.

– Я вот думаю, может Орловскую позвать? – обдумывает варианты. – А че, она придет, типа как жена моя, ну… типа уезжала отдыхать, а тут телка… выгонит ее.