Мое любимое чудовище

Без правителя на острове воцарился хаос. Люди толпились на улицах,

сбитые с толку и напуганные, поэтому Астерион вышел на балкон, поднял

руки и воскликнул:

— Мой народ, я был рожден зверем, но благодаря доброте Ариадны снова

стал человеком. Я знаю, что такое жестокость, но предпочитаю мир. Если вы

примете меня в качестве своего вождя, то я постараюсь быть справедливым правителем, а Ариадну возьму в жены, чтобы никогда не забывать о

важности доброты.

И когда люди зааплодировали, Астерион повернулся к Ариадне и улыбнулся

ей своими вновь обретенными человеческими губами.

— Станешь ли ты моей женой и царицей, прекрасная дева? Станешь ли моей

любовью навечно?

Ариадна положила ладони на его темные щеки и улыбнулась:

— Да, я с радостью выйду за тебя замуж и стану твоей любовью навечно.

И она исполнила свое обещание.

Три месяца спустя…

Аполлон с гордостью взирал на недавно посаженный дуб. Дерево возвышалось рядом с прудом, и его чуть покачивавшиеся на ветру темно-зеленые листья отражались в чистой водной глади. Зрелище восхитительное.

Но мысли Индио, который стоял неподалеку, оказались куда более приземленные.

— Можно на него залезть?

— Нет, — решительно ответил Аполлон, поскольку уже успел понять, что простые и прямолинейные утверждения с наименьшей вероятностью могли быть неверно истолкованы находчивым семилетним мальчишкой. — И Нарцисске тоже нельзя.

Услышав, что говорят о ней, собачка тявкнула и закружилась на месте, едва не свалившись в пруд.

— У-У-У, — разочарованно простонал Индио, но сразу же оживился, вспомнив про пикник: — Можно уже начать? — Да.

— И съесть остатки свадебного пирога?

— Если получишь разрешение Мод, — рассмеялся Аполлон.

— Ур-р-ра! — воскликнул Индио. — Бежим, Нарц!

В сопровождении левретки он помчался в сторону полуразрушенного театра, и Аполлон неспешно пошел следом за ним, по пути посматривая, как идут работы в саду. Вместе с садовниками он успешно посадил более десятка деревьев и цветущих кустов, но большинству их них потребуется несколько лет, чтобы набрать силу, поэтому для заполнения пустот и защиты нежных саженцев были высажены быстрорастущие вечнозеленые кустарники. Дорожки сада окаймляли яркие лужайки однолетних цветов.

— Вот ты где.

Аполлон обернулся на звук голоса жены — в алом платье, его любимом, она напоминала яркий мак — и с улыбкой протянул ей руку.

— Боюсь, Индио убежал уничтожать остатки свадебного пирога.

— Ну, кому-то же надо его доесть, — взяв мужа за руку, сказала Лили. — Мод постаралась на славу.

Они поженились всего три дня назад. Это была небольшая домашняя церемония, главным достоинством которой стал огромный пирог с тмином, испеченный Мод. И они ели его до сих пор, в основном на пикниках, которые устраивали для Аполлона в середине дня Лили, Индио и Мод.

— Как провела утро? — поддразнил он Лили, поскольку прекрасно знал, чем она занималась.

Артемис отдала им в пользование небольшой дом неподалеку от парка. Хотела, чтобы они приняли его в качестве свадебного подарка, но Аполлон воспротивился и пообещал выплатить ей стоимость дома после того, как вступит в наследство. А ждать этого, судя по всему, оставалось недолго.

— Ты хотя бы представляешь, как трудно покрасить комнату? — спросила Лили. — Я выбрала для своего кабинета персиковый цвет, но на стене он вдруг приобрел самый ужасный оттенок оранжевого. Маляры перекрашивают комнату в желтый цвет, и мне очень повезет, если он не превратится в какой-нибудь отвратительный коричневый.

— Мм, — пробормотал Аполлон, прислушиваясь скорее к голосу Лили, нежели к ее словам.

— А твой кабинет я подумываю покрасить в цвет лаванды. Возможно, с розовыми полосками.

Аполлон смотрел на нее, но совершенно не слушал, и Лили, глубоко вздохнув, внезапно посерьезнела.

— У меня есть кое-что для тебя.

— И что же?

Лили опустила руку в карман платья.

— Я нашла это сегодня утром, когда распаковывала сундук, который стоял у меня в театре, и подумала…

Лили протянула Аполлону его блокнот.

Он с удивлением взял его, а она продолжала говорить, и слова слетали с ее губ все быстрее.