Мое особое мнение

Насколько мне удается понять через общение с ним, с людьми, его окружающими, с его оппонентами, – Путин видит миссию. Его возвращение на пост президента после медведевского интермеццо сопровождалось в узком кругу словами: «Вот видите, без меня просто еще не выстроилась та конструкция, чтобы я мог спокойно уйти и кому-то передать власть. Попробовал – вижу, что начинает расшатываться, – значит – я еще не доделал ту конструкцию, в которой Россия, сильная и мощная, встала с колен». Это Путин говорил близким людям, которые знают ему цену. Другой момент, мне кажется, не менее важный – это его личная безопасность. Он нажил очень много врагов, как политических, так и силовых. Есть масса людей, которые захотят за что-то отомстить.

Сейчас многие заговорили о внезапном уходе Путина от власти после победы на выборах. Здесь я плохой эксперт, могу напомнить случай с Ельциным в 99-м, который я не просчитал. То, как Путин видит свое будущее, – это не институция и происходит в голове лишь одного человека, а в голову ему не залезешь. Институцию можно просчитать, а мысли человека просчитать нельзя. Так что гадать бессмысленно, вопрос в ином: если ему уходить, то куда? Какой это будет орган власти – что-то вроде Госсовета, например? Путин идет на выборы в образе отца нации. Как законодательно оформить должность отца нации? Ясно одно: если это и способ передачи власти, нужно сразу обеспечить себе более авторитетную власть. В бытность мою школьным учителем директор школы ушел с должности, но остался преподавать. Начался развал, все бегали жаловаться к нему. Подобного двоевластия, я думаю, Путин не допустит.

И это будет история с конструкцией транзитных политических институтов, которые, с одной стороны, будут меняться, контролироваться именно мракобесами и ультрароялистами, а с другой стороны – готовить другую конструкцию власти, которая позволит продлить полномочия лично Путина Владимира Владимировича за 2024 год. То есть создание чисто тоталитарного режима, сдобренного некоторыми элементами институциональной демократии. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что мы движемся именно в этом направлении.

Я абсолютно уверен, что Владимир Владимирович у нас в 2024 году от власти не уйдет. Но Конституция ему напрямую запрещает занимать президентский пост. Это означает, что если моя догадка верна, то будет необходимо изменить конфигурацию власти и передать основную власть от президентского поста в другой институт.

Это, конечно, можно сделать через изменение Конституции, но это очень тяжело, потому что будет затронуто очень много статей и много законов. Поэтому логичней было бы – я тут следую логике тех, кто так думает (видимо, не один я так думаю, видимо, нас двое, я имею в виду того депутата, что внес законопроект о Конституционном совещании) – сделать таким образом: неспешно принимается закон (нечего гнать, вот выборы пройдут) о Конституционном совещании, после чего принимается решение о проведении Конституционного совещания, после чего оно вырабатывает изменение, коррекцию Конституции, готовится изменение мандата. После чего в рамках конституционных правил происходит перераспределение власти.

Все это можно сделать за шесть лет легко. Не торопясь, со всенародным обсуждением, как во времена Черненко было всенародное обсуждение закона об образовании. Я думаю, что это одна из возможностей. Но допустим, Путина украли марсиане – как бы стали выбирать преемника? Попробуем провести параллели с тем, как в России это делали раньше. После смерти Сталина и после ухода Брежнева схема всегда была одна: возникает краткий промежуток смены малозаметных правителей, а потом на его место избирают кажущегося самым молодым и несерьезным кандидата – такого шута. Вот вам Хрущев и Горбачев. Поэтому мой прогноз на «послепутина» – Дмитрий Анатольевич Медведев.

* * *

Когда в 2001 году было уничтожено НТВ и на очереди стояло «Эхо Москвы», у нас с Путиным состоялся разговор. Пришедший к власти молодой президент прекрасно понимал, что огромную роль в избрании никому не известного Путина (а рейтинг у него перед началом избирательной кампании был 6 %) сыграли именно медиа, поэтому первое, что он сделал, – у Бориса Березовского и Владимира Гусинского эти телеканалы забрал, сознавая, что это серьезный инструмент. Я пошел к нему, и у нас состоялся тогда такой, как принято говорить в КГБ, установочный разговор на два с половиной часа один на один, причем он в какую-то философскую стадию перерос, что было безумно интересно. Очень жаль, что сейчас такое общение невозможно, – у него времени нет! – в ходе чего личность раскрывается. Обаятельная, между прочим, личность. Владимир Владимирович – обаятельный человек, его этому учили, за это отметки в диплом ставили, и он в этом смысле профессиональный, что называется, соблазнитель.