Мое побережье (СИ)

— Ты еще не начинала собираться? — эта очаровательная женщина умудрилась за кратчайший промежуток времени кинуть взгляд на маленькие наручные часики на тонком ремешке, проверить нагрев плойки, расстегнуть принесенную ею же косметичку, ловко выудить оттуда несколько предметов, которые я не уловчилась разглядеть за ее спиной, и поправить платье, которое, в общем-то, в сей махинации не нуждалось.

Если раньше я говорила, что доктор Харрис просто вызывает во мне симпатию и исключительно теплые чувства, то сейчас я могла отметить, что успела к ней привыкнуть и в какой-то мере привязаться. Лесли не пыталась строить из себя «вторую мать» и не вела себя холодно и отстраненно, проводя четкую границу между «я и Майк»/«Майк и дочь». Она была просто… другом? Взрослой приятельницей, если угодно. Сложно охарактеризовать наши отношения конкретным эпитетом и подвести под определенные рамки, но рядом с ней мне было приятно находиться. Я даже начала мысленно задаваться вопросом, а не думает ли она переехать к нам, что говорится, насовсем. Не вырываясь на пару-тройку дней с ночевкой, перенося каждый раз лишний груз из предметов личной гигиены и сменной одежды. Но, пожалуй, это не совсем мое дело. В конце концов, то, что Ли итак стала восприниматься мною как еще один в некоем смысле член семьи, уже многое значило.

Не говоря о факте, что ей было «дозволено» проникать на территорию моей спальни.

— Я не хочу никуда идти, — я явила голову свету божьему; кажется, мы возвращаемся к данному диалогу третий раз за день.

— Это неизбежно, — Лесли открыла маленькую пластиковую баночку и изъяла армию аккуратных шпилек. — У Майкла случится разрыв сердца, когда он узнает, что деньги на платье были потрачены впустую.

Я улыбнулась и неохотно высунула ноги из теплого кокона, тут же желая вернуть их в изначальное положение, стоило коснуться носками холодного пола.

Пару дней назад я допоздна задержалась на репетиции и ввалилась в прихожую выжатой, подобно лимону на кухонном столе гурмана. Доктор Харрис, мелькавшая в пределах кухни, поинтересовалась, какую прическу я планирую делать и как думаю краситься. Вопрос загнал меня в тупик, однако ответы «никакую» и «никак», разумеется, не принимались. Нет, на самом деле я думала об этом — один раз, мимолетно, складывая платье в шкаф, — но ничего типичней кудрей и накрашенных ресниц мой мозг не выдал. Лесли предложила небольшую помощь с собиранием волос в подобие прически (она не могла допустить, чтобы главная, по ее мнению, деталь платья — открытая спина — была погребена под распущенной шевелюрой). Мне деваться было некуда; впрочем, противилась я несильно. Чувствовала неловкость — да, стремилась избежать возможности лишний раз провести время вместе — едва ли. Больно ее повседневный стиль в одежде и детали внешности в целом внушали доверие. К тому же, идею с легким макияжем она одобрила и поддержала — мне на руку.

Я хотела ответить, что у меня совсем нет настроения покидать излюбленную зону комфорта, но промолчала. Лишь села на принесенный с кухни табурет перед зеркалом и с опаской покосилась на зажатые в руке шпильки.

Каждое движение Лесли вызывало интерес. Для чего она берет расческу? Приводит копну в порядок и делает небольшой пробор. А плойку? Несильно подкручивает концы. Красивая серебристая заколка-гребешок с несколькими синими камушками в умелых пальцах. Лесли собрала волосы на затылке свободно, но закрепила на славу — стоит отдать должное учету факта кружения в танце.

Я смотрела на уложенные пряди, бывшие совсем недавно отросшей челкой, постоянно выбивающейся из хвоста и жутко подчас раздражающей, и без зазрения признавала, что мои руки растут определенно не из нужного места.

В окна пробивались рыжие лучи заходящего солнца, окрашивая половину спальни у зеркала теплым золотом. Казалось, даже легкая летающая пыль блестела и переливалась; Ли потянулась к тумбочке за заколкой-гребешком, успевшей ярко сверкнуть напоследок переливом красного, синего, зеленого и фиолетового. Она волшебница. Не заколка — Лесли.

— Держи, — доктор Харрис протянула мне маленькое зеркальце, чтобы я смогла со спины пронаблюдать результат ее работы. Пятнадцать минут — я засекала по песне — за пятнадцать минут она успела сделать на моей голове что-то… что-то…

— Это потрясающе, — я не сдержалась и глупо улыбнулась, разглядывая окрашенные закатом непривычным огнем волосы. Они действительно мои? В прическе не было ничего сложного, но… но. — Это так здорово и идеально.

Аккуратно. Изящно. Красота в простоте.

— В свое время я тренировалась на племяннице, — было видно, что она смущена, но по-доброму, искренне. — Она окончила школу три года назад, давно учится в университете, но на все праздники просила привести ее голову в порядок. Моя сестра с трудом умеет плести косички.

Тихий стук секундной стрелки прикроватного будильника терялся, когда Лесли начинала разговор.