– А еще я видела, как ты мучаешься – и по тому, и по другому поводу.
– Да! Это очень больно! Лииз, что ты от меня хочешь?
– Хочу, чтобы ты больше не любил ее!
Музыка как раз сменялась, возникла пауза, и все повернули головы в нашу сторону. Камилла и Трентон в этот момент разговаривали с другой парой, выглядела Камилла столь же униженной, как и я. Она заправила волосы за уши, а потом Трентон отвел ее к столу с тортом.
– О боже! – прошептала я, прикрывая глаза.
Томас глянул за наши спины, потом отпустил мою руку и покачал головой:
– Все в порядке. Не переживай за них.
– Я никогда себя так не веду. Это не в моих правилах.
– Понимаю. – Томас облегченно выдохнул. – Кажется, мы так друг на друга действуем.
Мало того что я была сама не своя рядом с Томасом, он еще и вызывал во мне чувства, которые я не могла сдержать. Внутри закипела злость. Если он хоть немного меня понимал, то знал бы, что подобные безумства неприемлемы.
С Джексоном я могла держать в узде свои эмоции. Мне бы и в голову не пришло накричать на него посреди вечеринки. Он был бы в шоке, сорвись я подобным образом.
Но когда дело касалось Томаса, я не могла трезво мыслить. Разум тянул меня в одну сторону, а сердце – в другую. Непредсказуемость всегда меня пугала. Пришло время обуздать свои чувства. Страшнее всего оказаться заложником своего сердца.
Когда остальные отвернулись от нас, я изобразила улыбку, подняла подбородок и посмотрела Томасу в глаза.
– Что еще? – Он сдвинул брови. – С чего вдруг эта улыбка?
Я прошла мимо него:
– Сказала же, что ты не почувствуешь разницы.
Вслед за мной Томас вернулся к гостям. Он встал у меня за спиной и обнял за талию, прижавшись щекой к моей шее.
Когда я не откликнулась, он прикоснулся губами к моему уху:
– Лииз, границы стираются. Разве все было лишь для видимости?
– Я на работе. А ты?
В моем горле образовался ком. Это была моя самая большая ложь.
– Ну ничего себе. – Он отпустил меня и отошел.
Томас остановился между Джимом и еще одним мужчиной. Я не могла сказать на все сто, но, наверное, это был дядя Томаса. Выглядел он почти как Джим. Вот они могучие семейные гены.
Вдруг музыка стихла, выключился свет. Мы погрузились в кромешную темноту, а я стояла в полном одиночестве.
Открылась дверь, и через несколько секунд тишины со стороны входа раздался мужской голос:
– Э…
Свет зажегся, и на пороге, щурясь, появились Трэвис и, по-видимому, Шепли. Тэйлор и его брат-близнец бросили в лицо Трэвису конфетти, все радостно закричали:
– Поздравляем, засранец!
– Подкаблучник!
– Так держать, Бешеный Пес!
Я изучающе смотрела на Трэвиса, пока он всех приветствовал. Последовали похлопывания по плечу, медвежьи объятия и грубая трепка по голове, все кругом хлопали и радостно кричали.
Почти голый Трентон, весь в блестках, дергался под музыку, танцуя хип-хоп с элементами стриптиза. Глядя на него, Томас и Джим покачали головой.
Камилла стояла перед толпой, что окружала Трентона, подбадривала его и безудержно смеялась. Меня вдруг охватил непонятный гнев. Десять минут назад она вешалась на Томаса, оплакивая их разрыв. Мне она совершенно не понравилась. Я не могла взять в толк, почему в нее влюбились сразу двое мужчин из семьи Мэддокс.
Когда песня закончилась, Трентон подошел к Камилле, поднял ее на руки и закружил. Затем опустил ее, она скрестила руки у него на затылке и поцеловала.
Из колонок загрохотала следующая мелодия, и немногочисленные девушки потащили своих парней на скромный танцпол. К ним присоединились и другие мужчины, которые в основном просто дурачились.
Томас все так же стоял между отцом и дядей, изредка поглядывая в мою сторону. Он злился на меня и имел на то право. Я же мысленно ругала себя. Я и представить не могла, что он сейчас чувствовал.
И вот я стояла, сердито глядя на Камиллу каждый раз, когда она привлекала к себе внимание, сама же я поступила с Томасом не лучше. Он не просто играл свою роль. Его интерес ко мне был ясен задолго до выезда на это задание. Я была даже хуже Камиллы. По крайней мере, она не морочила ему голову, зная, что имеет дело с разбитым сердцем.
Разумнее всего – поддерживать только служебные отношения. Придет день, когда нужно будет выбирать между Томасом и Бюро, и я выберу работу. Но мои чувства – когда мы оставались наедине, когда он прикасался ко мне, даже когда я увидела его с Камиллой – говорили о том, что игнорировать их все сложнее.
Вэл советовала мне быть откровенной с Томасом, но он меня не поймет. Мои щеки вспыхнули. Я была сильной и умной женщиной. Могла проанализировать проблему, придумать выход из ситуации, принять решение и озвучить его.
Я тяжело вздохнула. И все-таки я накричала на него перед всеми друзьями и родными. Он смотрел на меня так, будто я свихнулась.
Может, так и есть?
По его словам, он избавился от фотографии, но выбросить кого-то из сердца не так легко, как убрать снимок со стола. Джим сказал, что Томас оставил Камиллу в прошлом, и это правда. Но я не могла смириться с тем, что он тосковал по ней и все еще любил.