Мое проклятие. Право на счастье

Комната, в которую меня собственноручно доставил Вольпен оказалась совсем крошечной, но чистой и даже уютной. А главное отдельной. Семейство Хард, как я выяснила позже, когда немного отлежалась и получила разрешение подняться, поселили недалеко от меня, за соседней дверью.

Тиссу сразу же увели, а меня, Стану и Летту отдали под надзор седой неулыбчивой женщине в глухом темном платье — наре Берташ, старшей служанке. Она внимательно оглядела нежданных гостей и повела в столовую для слуг, по дороге сухо рассказывая, что где расположено, куда разрешено ходить, а куда даже нос совать строжайше запрещается.

В полуподвальном помещении за длинным обеденным столом находилось человек тридцать. Нам указали свободные места и, посчитав свою миссию выполненной, оставили в покое. Стана тут же завела знакомство с соседкой, о чем-то ее настойчиво расспрашивая. Летта, весело блестя широко распахнутыми глазами, крутила головой во все стороны. А я торопливо поела и тут же выскочила из столовой, намереваясь поскорее вернуться к себе.

Не тут-то было!

— Хорошо, что ты уже освободилась, — Вольпен, как черт из табакерки, возник из бокового коридора, когда до вожделенной цели оставалось всего несколько шагов. — Саэр Теомер желает тебя видеть.

Ну, желает, так желает.

— Подождите, пожалуйста, — обошла мэтра, нырнула в комнату, рассовала по карманам мешочки с подарками и вернулась к ошарашенному мужчине. — Идемте.

Шли мы довольно долго. Я на всякий случай старательно запоминала дорогу — повороты, переходы, галереи, лестницы — хоть и понимала: одной по поместью никто бродить не позволит. Но… в жизни всякое случается. Наконец, маг остановился перед резной двустворчатой дверью, открыл, пропустил меня и тут же захлопнул ее за моей спиной.

Большой круглый зал с высоким прозрачным куполом поражал красотой. Стены, облицованные мрамором различных цветов, пол, покрытый затейливым мозаичным узором, дорогие шелковые занавеси, роскошные ковры у диванов и кресел, многочисленные скульптуры, расставленные в нишах.

Посредине всего этого великолепия бил фонтан. Гибкие водяные плети взлетали высоко-высоко, распадаясь тонкими цветными струями. Сквозь высокие окна пробивались последние лучи заходящего солнца, покрывая легкой позолотой прозрачную воду миниатюрного бассейна и окружавшие его диковинные растения. А над куполом потолка уже виднелись первые, самые яркие звезды.

— Нравится? — раздалось сбоку вкрадчивое.

— Очень… — Восхищенно раскрыла ладонь, ловя мелкие радужные брызги.

— Здесь наложнице жить нельзя, но я подарю тебе дом, где все будет точно так же. Нет, лучше. Обещаю, Рина.

Тряхнула головой, прогоняя очарование момента и перевела взгляд на улыбавшегося мне Теомера.

— Спасибо, господин, но я не могу принять ваше предложение, — произнесла твердо и добавила, видя, как с его губ медленно сползает улыбка: — Извините.

Наследник дернулся, будто последним словом я хлестнула его наотмашь и сжал кулаки. Лицо его напряглось, на скулах заиграли желваки. Наверное, стоило переждать надвигающуюся бурю — замяться, почтительно потупиться, — но я должна была расставить все точки, чтобы у мужчины не оставалось сомнений: я не кокетничаю, не набиваю себе цену, а говорю совершенно серьезно.

Нервничая и путаясь в складках платья, достала рассованные по карманам драгоценности.

— Вот, господин, — неловко протянула высокородному бархатные мешочки, — пожалуйста, возьмите. Наверное, мэтр Вольпен что-то перепутал, когда отдавал их мне. Он заявил, что это дары будущей наложнице саэра Борга, а я никакого контракта не подписывала и не собираюсь.

Теомер, как ни странно, после этой фразы заметно расслабился. По крайней мере, он не стал обрушивать на наглую простолюдинку громы и молнии, но и забирать злосчастные упаковки тоже не торопился. Качнулся с пятки на носок, чуть запрокинул голову и прищурился, глядя на меня сверху вниз с каким-то непонятным выражением. А потом и вовсе заложил руки за спину, давая понять, что ничего брать не будет.

Выждала несколько секунд, чувствуя себя полной дурой и начиная злиться. А вот это плохо. Стиснула зубы — ни в коем случае нельзя показывать надменному дваждырожденному своего настроения — и шагнула к ближайшему столику. Стряхнула туда все, храбро вздернула подбородок, запоздало подумала, что получилось это немного вызывающе, и замерла, гадая, как саэр Борг теперь отреагирует.

А Теомер вдруг… рассмеялся. Громко, заразительно, как человек, которого порадовали неожиданно приятной новостью, и песчаные вихри в глубине его ореховых глаз взметнулись яркими золотыми искрами.

— Ты обязательно будешь моей, Рина, — заявил он уверенно, почти весело. — Я не отступлюсь.

— Вы обещали не заставлять, — напомнила мрачно. — Я приехала сюда только потому, что надеялась… поверила вам.

— Разве я сделал что-то, что заставило тебя считать иначе? — поджал губы высокородный. — Я сказал, что не стану принуждать ни силой, ни магией, никогда не возьму против воли, и сдержу свое слово. Но я не клялся, что перестану тебя добиваться.