Мое самодержавное правление

Вследствие того государь с императрицею и своими спутниками съехал в катере и, обняв принца Прусского, высланного королем ему навстречу, отправился к отведенному для них помещению. Город был иллюминован, и все его население радостно приветствовало государя и августейшую дочь своего короля.

Это был первый русский монарх, который со времен Петра Великого явился в стенах Данцига, столько раз испытавшего силу нашего оружия и в 1806 году так мужественно отстоянного нашими войсками против полчищ Наполеона.

На следующий день после обеда императрица со своим братом отправились в Берлин, а государь с принцем Нидерландским и Нассауским герцогом поехал в Калиш. В Торне незадолго до нашего проезда загорелся большой мост, и мы, проезжая по нему, видели еще стороживших его солдат.

Зажигатели остались неоткрытыми; в этой злонамеренной попытке подозревали, может быть не без основания, поляков, думавших воспользоваться беспорядком для какого-нибудь покушения против особы государя. На границе царства Польского он отпустил приготовленный для него конвой, и мы проехали до Калиша краем, еще кипевшим горькою ненавистью к России, совершенно одни.

Фельдмаршал Паскевич принял его величество во главе генералов, командовавших разными частями расположенных в лагере войск, стоя у правого фланга почетного караула перед дворцом, убранным со вкусом для короля Прусского и сестер императрицы: принцессы Нидерландской и гросс-герцогини Мекленбургской.

Для этого пребывания отделали также заново городской театр, выстроили огромную залу, в которой удобно могли поместиться за обеденными столами 300 человек, и в флигелях дворца, равно как и во многих частных домах, отвели квартиры для принцев и других особ, приглашенных или испросивших позволение присутствовать при калишских маневрах.

К большому изумлению тамошних жителей государь без всякой свиты обошел пешком по всем приготовленным для знатнейших особ помещениям, стараясь, чтобы все в них было удобно и прилично. Потом он осмотрел два лагеря, раскинутые за городом, один для пехоты и другой для кавалерии.

Первый, заключавший внутри себя пустое место для ожидаемых прусских войск, был расположен по гребню огромной отлогости, господствовавшей над городом и всеми окрестностями.

Влево от оставленной пустоты находились палатки для государя и для прусского короля с их свитами, а внутри лагеря возвышался убранный орудиями и трофеями деревянный шатер, в котором находилась обширная зала для обедов; с устроенного над ним бельведера был очаровательный вид на лагерь и всю окружающую местность.

Государь сделал предварительный смотр войскам, в виде приготовления к тому, к которому ожидались прусский король и столько иностранных принцев и генералов. Потом он забавлялся учением конно-мусульманского полка, составленного из магометан, обитающих в Закавказском крае.

Эти воины, числом около 500, были богато одеты, по образцу персиян, в разноцветные одежды, что придавало им чуждый для остальной Европы вид азиатского войска. Разделившись на две партии, они начали нападать друг на друга с необыкновенною ловкостью и удалью, но постепенно до того разгорячились, что государь признал нужным положить конец их стычке и велел всем собраться вокруг их знамени.

Партия, находившаяся насупротив знамени, вообразив, что приказано его схватить, бросилась на него с такою стремительностью, что произошла очень серьезная сшибка; знаменщик, сбитый с лошади, вместе со своими товарищами совсем не в шутку защищал вверенную ему святыню; посыпались сабельные удары, с той и с другой стороны полилась кровь, и государь, кинувшись между сражавшихся, едва успел с нашею помощью разогнать и усмирить враждебные партии.

После того они прошли мимо государя церемониальным маршем, с криками «ура» и с видом величайшего самодовольства[337].

По окончании этих предварительных распоряжений государь поехал в Лигниц в Силезии, где его ожидали императрица, король Прусский, принцы Прусского дома, эрцгерцог Австрийский Фердинанд с дядею своим эрцгерцогом Иоганном, наследный герцог Мекленбург-Шверинский с супругою своею, сестрою нашей императрицы, и несколько других еще принцев, которые все собрались поклониться русскому императору и присутствовать при сборе прусского корпуса.

Туда же прибыл из своей поездки по Германии и Михаил Павлович.

Прусский лагерь находился в нескольких верстах от города, и на другой день после нашего приезда стоявший корпус, числом около 20 000 человек, был выведен на парад; но от многочисленного стечения любопытных, верхами, в экипажах и пешком, которые, несмотря на все подтверждения, даже со стороны самого короля, очень мало обращали внимания на соблюдение порядка, церемониальный марш так расстроился, что парад сделался похож больше на какую-то сумятицу.