Мое сердце – бензопила

Первая мысль, с которой Джейд просыпается – кажется, сон длился мгновение, – заглавие еще одной работы для мистера Холмса: «Удивительная алгебра ужаса». Ее главный пример, из которого и вышел заголовок, гласит: если ранить слэшера в ногу, это его не остановит, наоборот, он будет действовать еще быстрее, хотя и с пугающей хромотой. Но главная идея, подкрепленная многими примерами – чем ближе ты к последней девушке, тем меньше у тебя шансов остаться в живых. В смысле, у мухи на стене есть шанс, что ее не прибьют – взять Теда из второй части «Пятницы», любителя розыгрышей, он по умолчанию должен умереть, причем тяжелой смертью. Но он отправляется бухать в город и в мясорубку не попадает, просто потому, что от последней девушки держится на почтительном расстоянии. Хотя мог бы, скажем, спать с ней рядом.

Джейд роскошно зевает, так недолго и челюсть вывихнуть, и мысленно извиняется перед мистером Холмсом – выходит, в той работе она дала маху, ведь сейчас ей ничто не угрожает. Но… что именно ее разбудило? Какой-то звук? Да, что-то режущее слух. Нехороший звук. Можно назвать его «внезапным», но он не повторяется, вокруг тишина.

Она вся превратилась в слух. Именно потому, что она напряженно вслушивается, внезапный топот у двери звучит как гром среди ясного неба. Она запрыгивает на угол кровати, глаза распахнуты, во рту пересохло, мышцы напряжены до крайности.

Еще мгновение – и дверная ручка бешено трясется, кто-то шлепает по двери, ближе к косяку, так стучит полицейский.

На матрасике всполошилась Лета.

– Ч-что такое? – выдавливает из себя она, не в силах полностью открыть глаза, возможно, веки ее склеились от распыленного в воздухе мелатонина. Она трет их кистью, и в эту секунду стена дюймах в шести над ее головой рушится от мощного удара, какой могла нанести только двустволка Марса Бейкера.

Или хотя бы один ствол.

Лета, словно ужаленная выстрелом, отскакивает от стены, вжимается в пол, и тут гремит выстрел из другого ствола – там, где она только что лежала, в воздух взлетают кусочки пены. Повисает зловещая тишина, из дырки в матрасе рвется одинокий огонек, сквозь дыру в стене слышен крик, какое-то бульканье, потом оно резко обрывается.

– Мэйси? – окликает Лета.

Джейд уже рядом с ней на полу, тянет к себе, дышит быстро и прерывисто, но, увидев ее, Лета отшатывается и пытается убежать.

– Это же я, я! – орет Джейд, проводя рукой по черепу, силясь доказать, что это она, только волос стало меньше.

– Джейд? – спрашивает Лета, постепенно врубаясь.

– Надо отсюда уматывать, – шипит Джейд, прекрасно понимая, что ее голос слышно через отверстие в стене.

– Но…

Лета смолкает – кто-то колотит в дверь. Уже не шлепок, а решительные удары ребром ладони.

– Где мачете, которое я тебе дала? – спрашивает Джейд, шныряя глазами по сторонам. – Твой отец и правда спрятал его в сейф?

Лета смотрит на нее, как на говорящего зверька, словно пытается прочитать по губам, понять, как животное может исторгать человеческие звуки.

Джейд встряхивает Лету.

– Знаю, ты еще не готова. Но придется. Все уже началось.

– Но… это же…

– Знаю, знаю. Я говорила, что завтра, во время вечеринки, значит, ошиблась. Прости!

– Насчет резни?

– Она уже началась.

– Но кто…

– Тебе лучше не знать. – Джейд поднимается и увлекает за собой Лету. – Где мачете?

Тупо, по-коровьи выкатив глаза – Джейд корит себя, что плохо ее подготовила, – Лета движется по комнате, опускает руку за туалетный столик и из этого прекрасного тайника достает мачете. Протягивает его Джейд, но Джейд отходит в сторону и поднимает руки.

– Это тебе, – объясняет она. – Я его возьму, тут мне и крышка. У Индианы Джонса кнут, у Тора боевой молот, у Чувака домашний халат. Пользователь всегда один.

Она направляет мачете в сторону Леты.

– Я не знаю, что с ним делать. – Лета пытается понять, куда пристроить пальцы, как держать равновесие, какая сторона лезвия острая. И это после того как она поймала мачете в воздухе, будто ниндзя, проткнувший муху на лету!

– Разберешься, – заверяет Джейд, делает шаг вперед и, хоть и презирает себя за слабость, прижимается ухом к двери, слушает. Она знает, чем это может закончиться, отчасти, даже не против – в череп сбоку вонзится нож Призрачного Лица. Впрочем, какие у нее варианты? Выйти в коридор, не зная, что там ждет?

– Все чисто, – объявляет она, выждав, и сигналит Лете – приготовься!

– Мы вообще куда?

– Не куда, а откуда – с яхты, – шипит Джейд и резко открывает дверь.

В коридоре лежит Мадам Сэмюэлс – глаза распахнуты, рот открыт широко – подбородка нет, челюсти тоже, может, нет и горла, будто кожа сложилась в складки. На двери, как раз на уровне лица Джейд – кровавые отпечатки пальцев.

Лета вскрикивает, но Джейд оборачивается и зажимает ей рот рукой, смотрит прямо в глаза – кричать нельзя! Она кивает Лете, та кивает в ответ, и Джейд медленно убирает руку.

Лета сжимается, кажется, готова снова кричать, чтобы все на яхте знали, где они, и тут ее выворачивает наизнанку, на пол летят картофельные шкурки.

Джейд не хватает ее за волосы, не хлопает по спине. Просто делает шаг в коридор.

– К выходу куда?