Мое сердце – бензопила

– В туалете даже пара нет, – удивляется другая близняшка, видимо, недоумевая, почему голова Джейд обмотана полотенцем.

Джейд ничего не объясняет, просто идет к комнате Леты, ныряет туда с колотящимся сердцем, чувствуя себя, как Джастин в «Кристи», – та все время прячется за дверью, в раздевалке, потому что за каждым углом ее караулит смерть.

Она нащупывает замок на двери, запирается и падает на кровать. Сердце бьется спокойнее, волны адреналина гаснут, их вытесняют лаванда и мелатонин, которые так и лезут в нос. Джейд изо всех сил гонит эти запахи, а тут еще Лета посапывает.

– «Пятница, тринадцатое», – шепчет она в пульт, и ставит «Последнюю главу», которая оказалась не последней – будет считать, сколько раз Джейсона ударили мачете по голове, глядишь, и не заснет. Именно эту сцену она всегда хотела посмотреть в компании одноклассников, в чьем-нибудь гараже, все считают вслух, сколько еще будет ударов, кто-то вовсю подыгрывает, и они убивают Джейсона вместе, иначе с ним не справиться.

Джейд досматривает до конца, считает в уме, потом переключается на третью часть, мотает взад-вперед, доходит до стойки на голове, пожалуй, никакого секса тут нет, но, когда Джейсон разрубает парня от промежности до головы, половина Джейд словно отпадает вместе с ним, и – поскольку снято все так, чтобы был эффект трехмерного изображения, – Джейд следит за этой половиной. И добирается взглядом до своего телефона, каким-то образом включившегося в ее руке.

Нет, не каким-то образом. Очень даже не случайно.

Вот оно, решение, которое ей никак не хочется принимать! Волосы она, конечно, отрезала, но главного не забыла. Если и забыла, то не совсем. Даже Джейсон не смог полностью ее отвлечь.

Всего один звонок – и она спасет много жизней. Набрать номер?

Но тогда… тогда все мечты Джейд о слэшерах не сбудутся. А если сбудутся, и все умрут – разве она будет счастлива? Мало того, пресеки она эту историю со слэшером в зародыше, отдай тогда розовый телефон – может, мистер Холмс не закончил бы жизнь в водах озера Индиан?

Серьезный аргумент.

Джейд звонит в участок, звонит Харди. Не в службу спасения, где ответит диспетчер и будет мотать ей нервы, а прямо в участок.

Три звонка, четыре, и на пятый…

– Служба шерифа округа Фримонт, – отвечает Мэг, бодрая, как ясный день.

– Миссис Кениг? – уточняет Джейд негромко.

– Кто это?

– Я хочу вам что-то сообщить.

– Пожалуйста, представьтесь.

– Я видела… видела, как кто-то умер. В смысле, как его убили.

Минуту на том конце тишина, потом, неожиданно бойко:

– Где ты, дорогая?

– На той стороне озера, – сообщает Джейд очевидное. – В Терра Нове.

– И кого же убили?

– Не важно. Это… это сделал Тео Мондрагон.

– Что-что?

– Он убил. Тео Мондрагон.

– Это Джейд Дэниэлс, – объявляет Мэг, кажется, перекладывая телефон от одного уха к другому.

– Я звоню анонимно.

– У нас определитель входящих звонков, дорогая.

От бессилия Джейд закрывает глаза.

– Прости, но шериф дал четкие инструкции, если ты позвонишь. Сказал, это будет твой очередной… что за слово он использовал? Да, вспомнила. Гамбит. Твой очередной гамбит. Смесь азартной игры с военной хитростью означает…

– Я знаю, что это означает.

– Да, конечно. Грейди… говорил, что ты – ходячий словарь.

Грейди, Медведь, Шерлок, Холмс, Пират озера Индиан, Ночной пилот – у некоторых преподавателей истории имен не меньше, чем у «Кровавого залива».

То есть было. Имен у некоторых преподавателей истории было не меньше.

Важно другое.

– Он говорил с вами обо мне? – спрашивает Джейд, прекрасно понимая, что полностью себя выдает.

– Учитель тобой очень гордился, – заверяет Мэг, прижав телефон ближе ко рту, но Джейд слышит лишь то, что она говорит в прошедшем времени.

– Никакой это не гамбит. Я видела своими глазами, вы должны мне поверить!

– Как в слэшере?

– Из-за того, что я… это вовсе не значит, что ничего не было! И если вы не… поймите, завтра многих ждет смерть!

– Шериф предупреждал, что ты так скажешь. Что-нибудь насчет «закрыть все пляжи».

Джейд опускает телефон на листы бумаги, смотрит за тем, как ее большой палец прекращает этот идиотский, дурацкий и обреченный на неудачу разговор, считает секунды – за сколько времени экран телефона в два раза убавит яркость, а потом и вообще погаснет: пятнадцать, тридцать. Для верности она повторяет операцию, на сей раз получается пятнадцать и тридцать два, и для полной гарантии начинает считать по новой, и в этот раз – или в следующий? – тьма окутывает не только экран, но и ее веки. Она проваливается в сон и говорит себе: не страшно, угрозы нет. Дверь заперта, на яхте тихо, как на кладбище, одеяло мягкое и теплое, близнецы не подняли тревогу и, самое главное, слэшер не орудует там, где живет. Тео Мондрагон наверняка это знает, это самые азы. Ей важно одно – обязательно проснуться до рассвета, прошмыгнуть через лабиринт коридоров и унести отсюда ноги раньше, чем Лета позовет ее завтракать вместе со всеми на палубе.