Мое сердце – бензопила

Сквозь свет проносятся чудовищные тени, Харди корчится – с ним что-то случилось, рукой он еще держится за высокое капитанское кресло, но живот открыт ночному воздуху, другая рука метнулась к источнику боли. Но накрыть его она не может. Сначала кровь сочится сквозь пальцы, а потом выплескивается наружу вязким потоком, блестит серебром.

Джейд тяжело дышит.

Она оглядывается на Лету, та стоит на месте, доска с гвоздем – вдоль ноги… На Харди напала не она, Лета была здесь и сделала то, на что у Джейд не хватило духу. А на пирсе возвышается громадная фигура Тео Мондрагона, одной рукой он держит свой гвоздомет, другой прикрывает глаза от света проектора, а позади него, на экране – огромный Броди, он в последний раз прикладывается к кислородному баллону.

– Я не… это не… – Джейд протягивает руку, пытаясь удержать Лету, и вдруг за ее спиной возникает детская рука, берет за подбородок и с чудовищной силой сворачивает набок. Лета вскидывает руки, пытаясь спасти лицо, но даже последней девушке это не по силам.

Ее челюсть отрывается, голова тянется следом, глаза широко распахнуты, потому что этого просто не может быть! Наконец рефлексы и мышцы помогают ей вцепиться в того, кто творит с ней этот ужас, и она всем телом противится, не позволяет содрать с себя кожу.

Но челюсть отделяется от лица и открывает кричащий, неестественно искривленный рот – темную пропасть, какую Джейд видела сотни раз в фильмах, но сейчас, вблизи, это впечатляет кудао сильнее. Ряды верхних и нижних зубов должны идти параллельно друг другу, но нижние зубы Леты отлетают в сторону, и отчетливо слышно, как трещит шарнир челюсти, как рвется кожа. Крови еще нет – все происходит как в замедленной съемке – кожа расходится, кости врезаются в мышцы, связки и сухожилия лопаются, как резинки…

Потом мгновение настигает само себя, и Лету отшвыривает в сторону, ее тело кувыркается по остаткам гостиной Лонни, бьется о борт беспечно плывущей, совсем пустой лодки-люльки и безо всякой помпы идет ко дну.

Последняя девушка мертва.

Джейд смотрит туда, где только что стояла Лета, и переводит взгляд на слэшера, совершившего немыслимое.

Это маленькая девочка с длинными черными волосами, с мертвенно-бледной кожей, в подгнившем и утыканном лосиными волосами платье, с вечно потрескавшимися губами и поломанными ногтями, от чернющих глаз расползаются тонкие черные прожилки.

Это Стейси Грейвс, Озерная Ведьма.

Она открывает рот, собираясь издать шипение, но ее челюсть с одной стороны отходит и выпадает из сочленения, стягивая сухую кожу на этой стороне лица. Она вскрикивает, тянет руку вверх, чтобы остановить боль, со знанием дела поворачивает голову и вставляет челюсть на место.

– Ты! – Джейд отшатывается, задевает борт, и в этот миг все становится на свои места: маленькая девочка боится того, что она такая, какая есть, удирает по озеру Индиан на четвереньках, прочь от мальчишек, сыгравших с ней злую шутку, от города, который никогда не кормил ее, от отца, которому она никогда не была нужна. Она хочет одного – найти маму, спрятанную в расщелине, глубоко, чтобы не добрались грифы, потому что Летчу Грейвсу внимание шерифа не требуется.

Но Стейси Грейвс – не гриф, она ищет маму несколько недель и наконец находит ее у самой кромки воды.

Стейси Грейвс забивается вместе с мамой в неглубокую пещеру, обхватывает себя мамиными руками и засыпает, но вскоре с негромким журчанием к ним подкрадывается ненавистная вода. Поскольку вода надвигается сама, а не Стейси Грейвс вторгается в чужие владения, ей удается уйти под воду и быть там с мамой – именно этого она всегда хотела.

И вдруг, прерывая сон, ее настигает острый черный крюк.

Стейси всплывает, освобождается, снова ищет маму, по пути убивает всех, кому вздумалось охотиться на той стороне озера, и делает эти леса такими запретными, что они сами собой превращаются в национальный заповедник. Ей удается снова найти маму, ее выудили вместе со Стейси, и она плавает на поверхности озера.

Стейси ведет ее в пещеру получше, повыше, куда поющей воде не добраться, закладывает вход камнями, и так оно остается на десятилетия, пока лес не превращается в раскаленную печь, искры летят врассыпную, добираются до их пещеры, и ссохшаяся кожа ее мамы начинает шипеть, воспламеняется, вспыхивает.

Стейси Грейвс гасит огоньки и ждет, когда утихнет большое пламя, выбирается наружу и идет на поиски первых попавшихся грешников. Она находит их на краю озера, в маленьких домиках – это не город, который она ненавидит, но сойдет.

Вернувшись в пещеру, она спит в маминых объятиях сном покойника, надеясь, что это уже навсегда, но тут к ним кто-то заходит. Она шипит, царапается, внезапно в пещеру врываются потоки густой серой воды. Только это вовсе не вода, а расплавленный камень.

Стейси Грейвс успевает вылезти наружу, прежде чем серая масса окаменеет, и той же ночью забирает первые попавшиеся ей жизни: сначала лось, под покровом темноты он кормится у берега. Но это не все. На воде слышны голоса. Кто-то смеется, кто-то счастлив.

Такого она не потерпит!