Мое сердце – бензопила

– Это было прежде, чем помощник шерифа Харди обзавелся своей болотной посудиной.

Повышать шерифа в звании Открывашка Дэниэлс отказывается наотрез – он так и остался для него помощником шерифа.

– Слушай, на этот раз история наверняка выйдет что надо, но мне… – начинает Джейд.

– Департамент тогда пользовался длинной двухмоторной лодкой, – продолжает отец, шаря по шкафчику в поисках перца, не замечая его на стойке. – Если завязать узел как следует, запросто могла дом с корнем вырвать.

– И вы…

– Мы сидели там целыми днями, привязав к лодке канаты, ждали, когда твоя мама или еще кто позвонит и скажет: на том берегу что-то случилось.

– По расписанию, что ли? – Задать этот вопрос раньше Джейд в голову не приходило.

– Нет, когда оказывалась поблизости. – Отец откидывается назад и вилкой поддевает кусок текучей глазуньи. – Кимбэт знала, что мы там, и мучила нас – нет бы сразу позвонить.

«Кимбэт» – это Кимми плюс Бэтмен, потому что сумочку мама носила на поясе – для Джейд это все давно поросло быльем.

– А потом шериф… – подсказывает она, стараясь поскорее с этой историей разделаться.

– Помощник шерифа, – поправляет отец и проводит вилкой горизонтальную черту.

Джейд самым своим нудным и скучным голосом заканчивает рассказ:

– И он, как сумасшедший, несется по вызову на другую сторону озера, а ты, Фарма, Клейт и кто там еще сидели под пирсом с канатами в руках, босиком чиркали по воде следом за лодкой, пока он не оглянется и всю вашу ораву не спалит.

– Будь тогда в телефонах камеры, – отец подносит тарелку прямо ко рту, потому что желток слишком жидкий, никак не подцепишь, – или хотя бы телефоны, – добавляет он, улыбаясь и поднимая бровь. И Джейд готова поспорить на что угодно: именно этой улыбкой он и заманил маму в Кровавый Лагерь на вечеринку, в самое подходящее-неподходящее время для зачатия.

С этого всегда и начинается. Какой-нибудь похотливый козел, вместо того чтобы валить куда подальше, давай подкатывать. Даже когда она ищет в интернете старые сказки про индейцев, всегда найдется какой-нибудь придурковатый старый хрен, будет тебе улыбаться, точь-в-точь как Открывашка Дэниэлс, когда отскребает мир от клейкой грязи, вешая на уши лапшу ондатрам и бобрам, уткам и воронам, да всем, у кого хватает дури его слушать.

– Хочешь сказать, рыбацкая лодка может вытянуть троих охламонов? – спрашивает Джейд у отца.

– Тогда мы весили поменьше.

Джейд качает головой, прищуривается, смотрит на входную дверь и говорит себе – не надо, нечего с ним общаться, даже по случаю. Тут же прицепится.

– Ну и зачем об этом опять рассказывать? Как была хрень, так и осталась.

Отец поддевает вилкой еще кусок, демонстративно жует, глотает.

– Между прочим, язык у тебя еще тот.

– Как и колено. А в комнате и мачете найдется.

Отец улыбается, мол, подумаешь, напугала, со звоном швыряет тарелку в раковину, где та будет лежать несколько дней, пока Джейд не вымоет. А не вымыть – тогда что? Через полчаса остатки яичницы застывают не хуже суперклея. Джейд терпеть не может, когда он дома и слышит, как она моет за ним посуду. Тарелок у них не так много, и оставлять их в раковине – тоже не дело.

– Я все к чему: главное в моей истории сегодня – канат. – После паузы слова отца звучат весьма значительно.

– При чем здесь канат?

– Как думаешь, какая у него длина?

– Мне-то что?

– Семьдесят футов, – заявляет отец и запускает руку в штаны, чтобы почесать бедро, не сводя при этом глаз с Джейд. – А то и семьдесят пять.

– Понятия не имею, к чему ты клонишь. Оно мне надо?

– Зря ты так. Я всегда держусь подальше от закона, ясно тебе? Семьдесят пять футов – в самый раз. Так было в школе, так и сейчас.

– Спасибо, что просветил.

– А дорога перед нашим домом гораздо ближе. Хочешь, пойдем измерим?

Джейд прокручивает фразу в голове, переводит на человеческий язык.

– Ты про то, что меня вчера подвез шериф Харди?

– Я про то, что ты притащила закон прямо к моей двери. Такого я не потерплю.

– Да я просто…

– А что я мог подумать, увидев тебя с помощником шерифа Харди? Собственная дочь на меня стучит.

– И о чем же? Что ты бухаешь на работе? Тоже мне, великая тайна!

– Так спокойнее.

– Как?

– Будешь якшаться с законом – вали отсюда.

– Не имеешь права. – В глазах Джейд загорается недобрый огонек. – Мне нет восемнадцати.

– Школу окончила, так что ищи себе местечко, как в свое время твоя мама.

– Я что, много места занимаю?

– Ты притащила закон к моей двери! – Отец подходит ближе, и Джейд знает, что на этом расстоянии уже может врезать ему коленом.

– Тебя вообще здесь быть не должно!

– Я у себя дома.

– Почему ты не на работе? Алкотест не прошел?

– Всех распустили – один из наших богатеньких богатеев сыграл в ящик, – сообщает отец, передразнивая объявление, а потом, чтобы последнее слово осталось за ним, лезет в холодильник за молоком, или за пивом, или хрен знает за чем. Джейд уходит из гостиной, сердце стучит как молот – от гнева, от страха, но, главным образом, от того, что он только что сказал: один из Основателей сыграл в ящик!