Мое сердце – бензопила

– Насколько я знаю, Мед… мистер Холмс не позволяет ученикам так себя называть. – Харди придерживает для нее дверцу машины, ведь полицейским положено регулировать движение на дороге. – К бывшим ученикам это тоже относится.

– Я не совсем бывшая. – От смущения голос Джейд понижается до самых нижних октав. – Мне для аттестата не хватает зачета по истории.

– Ты же была на церемонии, – возражает Харди, объясняя использование слова «бывшая».

Джейд садится в машину.

Харди не купился на ее лепет, стоит снаружи и внимательно листает распечатанные страницы, повергая Джейд в трепет, потому что где-то там, она сама не помнит, где именно, как она эти листы скрепляла, есть строчка: «Здравствуй, Лета Мондрагон», и письмо настолько убийственно, что Харди, скорее всего, целиком прочтет его вслух, приобщая к вещдокам.

– «Как… как насчет того, чтобы считать это самым концом моей… – читает он, делая вдох перед следующей фразой, – школьной карьеры с дополнительными баллами, мистер Холмс». – Он повторяет фразу с изумлением: – «Самым концом»? – Потом собирает листы в стопку, разглаживает края, словно что-то прикидывая, взвешивая. – И сколько длится эта карьера?

– У него на столе корзинка стоит, – сообщает Джейд. – Специально для заданий, которые дают дополнительные баллы.

Плечи Харди вздрагивают – молодец учитель истории, – но виду он не подает, захлопывает пассажирскую дверцу «Бронко» и садится за руль.

– Значит, решила сыграть на том, в чем здорово поднаторела. – Шериф заводит машину. – Кровь и кишки, оборотни и зомби.

– Только слэшеры, – бормочет Джейд, возможно, Харди ее даже не слышит.

Он сдает «Бронко» задом, разворачивается, выезжает на асфальт и включает фары. Джейд не знает, куда он ее повезет: обратно в больницу в Айдахо-Фолс, в камеру или куда еще, но все становится ясно, когда он сворачивает на ее улицу. Шериф останавливается перед ее домом, не выключая передачу, и все в зеркальце Джейд окрашивается в красный цвет.

– Я не скажу Конни, что ты пользовалась краской для принтера и бумагой, – обещает он, возвращая Джейд эту самую бумагу с краской. – А вот у Медведя, когда встретимся с ним в следующий раз в баре, спрошу, школьная это работа или личная.

Грейди «Медведь» Холмс, он же «Шерлок», летающий преподаватель истории и тайный фанат сигарет. Гребаный Айдахо!

Радио под приборной панелью Харди верещит, и Джейд снова вздрагивает, а ведь она, как любитель ужастиков, могла бы уже привыкнуть к таким неожиданностям. Может, именно поэтому они пугают ее не меньше, а то и больше, чем других.

Голос Мэг Кениг звучит невнятно, но деловито. Харди убавляет звук и наклоняется над рулем, обнимает его, прижимая к себе обеими руками, – изучает фасад дома Джейд, не глядя при этом на ее профиль.

– Он сейчас работает на той стороне озера? – спрашивает он об Открывашке.

Джейд коротко кивает.

– Ладно, тогда увидимся… – Харди умолкает, глаза сужаются в щелки, что-то прикидывает. – С пятницы приступаешь к общественным работам. Что скажешь?

– Жду не дождусь, – отвечает Джейд. – Одеться надо похуже?

Харди хмыкает, снимает микрофон с крючка у зеркальца заднего вида, но, прежде чем нажать на выключатель, говорит:

– Помогаешь Мэг, чистишь кофеварку, все такое. Она найдет, чем тебя занять. Скажем… час в день в течение следующих двух недель, пойдет?

Мэг Кениг, мама Тиффани Кениг.

– Куда деваться.

– Харди слушает, – говорит он в микрофон, прямо как в кино… Или в кино все как в жизни?

Джейд выходит из машины, захлопывает дверцу, Харди ждет, пока она поднимется на крылечко – убедиться, что точно пойдет домой. Джейд стоит и смотрит на заляпанные грязью отцовские ботинки – грязь свежая? – и тут дверь, на которую она смотрит, вспыхивает красно-синими отблесками – Харди включил ближний свет, ударил по газам и, взвизгнув колесами, скрылся за поворотом, понесся по срочному вызову.

В Пруфроке, в два часа ночи?

Джейд спускается с крылечка, чтобы проследить за ним, но его уже и след простыл, и она идет до конца улицы, откуда видно и озеро, и Терра Нову.

Все те же сверкающие огни, что и последние несколько недель: гигантская яхта, ночная стройка.

– Ага. – Джейд смотрит на свой затянутый мрачной пеленой квартал, на погруженный во тьму город.

Наверное, это Блонди, решает она в конце концов. Девушка из Голландии. Приплыла, наконец.

Джейд смотрит на страницы, что развеваются на ветру в ее руке. Открывает стопку посредине и видит восьмилетнюю Стейси Грейвс: эта девочка живет, будто кошка, в стародавней версии Пруфрока и все время смотрит на колышущиеся воды озера – вдруг покажется мама, которая ее покинула?

Так ли это было, кто знает?