Читаем Моё Сестринское Дело полностью

Начались будни студента. Я принялась усердно добирать недостающие предметы. Среди них были химия, микробиология, анатомия – все с дополнительными лабораторными часами. Учиться я всегда любила. Чего я не предусмотрела, так это так называемого «синдрома утекающего в плод мозга». До беременности я могла прочитать несколько глав учебника и пересказать их с лёгкостью. Теперь всё было с точностью до наоборот. Я взахлёб читала одну и ту же главу несколько раз, каждый раз удивляясь, насколько интересная в ней информация, а раньше я об этом и не знала! Так что поддерживать мои пятёрки по всем предметам было теперь делом непростым. Но я справлялась.

Приходилось усваивать не только информацию из учебника, но и жизненные уроки. Однажды, будучи уже глубоко беременной, месяце на восьмом, я вышла из-за парты и подошла к своему профессору. Он вёл у нас лабораторные работы по химии. Худощавый профессор, родом из Китая, с линзами в очках толще, чем мой указательный палец, отпрыгнул от меня, как от огня. «Ты всё это время была беременна?» – с каждым словом его голос и брови становились всё выше. Я кивнула. За столько месяцев я уже привыкла к своей новой фигуре-бочке и думала, что всем и издалека видно моё состояние ожидания. Как оказалось, близорукий профессор не разглядел моё растущее пузо за партой. Вот тут-то я поняла, что вещи, которые совершенно очевидны одному человеку, другому могут быть невдомёк. И в этом мне ещё не раз пришлось убедиться.

Рожать мне пришлось в середине семестра, в котором большинство предметов я изучала дистанционно. В классах такого типа встречаться лицом к лицу с преподавателем нам приходилось всего два раза – в середине и конце семестра, чтобы написать зачёты. Понимая, что дата родов неминуемо приближается и усвоив предыдущий опыт с профессором химии, я заранее написала всем профессорам, что я беременна и придется рожать в середине семестра. Зачёт мне разрешили написать позже всего класса, и только в том случае, если именно в день зачёта я буду в больнице и вправду начну рожать. Никаких других поблажек. Таким образом, ровно через 7 дней после кесарева сечения я сидела в аудитории и писала зачёт. Говорить про то, что у меня болел ещё не успевший хорошо зажить шов, что голова была пустая от недосыпа, что с непривычки болела спина из-за того, что я укачивала на руках ребёнка, что болела грудь от распиравшего её молока, я не буду. Иначе эта книга превратится в книгу жалоб молодой мамы. Худо-бедно, но я эти зачёты сдала.

С новорождённой дочкой на руках я закончила все необходимые предметы для поступления непосредственно на программу обучения сестринскому делу. Но для поступления мне не хватало ещё вступительного экзамена. В программу принимали студентов только с высокими проходными баллами за вступительный экзамен и хорошими текущими оценками по необходимым научным дисциплинам. Если до рождения дочки я всё еще поддерживала статус отличницы, то бессонные ночи внесли корректировки в мою жизнь. Я получила четвёрку по микробиологии, что существенно подпортило мою общую оценку. Теперь мне просто необходимо было набрать самый высокий балл на вступительном экзамене, иначе меня бы просто не приняли. Конкурс в государственные учебные заведения очень большой. Причина этого – значительно более низкая стоимость обучения по сравнению с частными вузами. Соответственно и людей на одно место намного больше. И снова «знающие люди» говорили мне, что с моими оценками не поступить, что берут только отличников. Но я была уже пуганая. Больше я таких людей не слушала и размышляла так: «Надо попробовать. Хоть раз, но надо попробовать».

Готовиться к вступительному экзамену времени особо не было. В перерывах между процедурами вскармливания, купания, гуляния, переодевания, срыгивания ребёнка я пыталась прочитать хотя бы несколько страниц подготовительного учебника. День экзамена подкрался незаметно. Вот я уже сижу перед компьютером в большом зале вместе с несколькими другими студентами и с неистовой силой пытаюсь просто не уснуть. В зале тихо и довольно прохладно. Едва слышен только шум работающих компьютеров и редкий вздох студента, который сидит в следующем ряду. Вопрос за вопросом, мне становится труднее сфокусироваться, потому что веки просто автоматически закрываются. Я всё-таки добралась до последнего вопроса. Проверять не стала, если читать по второму кругу, то точно бы уснула. Нажала кнопку «сдать».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Первая Пуническая война
Первая Пуническая война

Первой Пунической войне суждено было навсегда остаться в тени второй войны Рима с Карфагеном. Морские битвы при Милах и Экноме, грандиозные сражения на суше при Панорме и Баграде оказались забыты на фоне блестящих побед Ганнибала при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Несмотря на это, Первая Пуническая была одним из самых масштабных военных противостояний Древнего мира, которое продолжалось двадцать три года. Недаром древнегреческий историк II века до н. э. Полибий говорит ясно и недвусмысленно: именно Первая Пуническая является наиболее показательной войной между двумя сверхдержавами Античности.Боевые действия этой войны развернулись в Сицилии и Африке. На полях сражений бились многотысячные армии, а огромные флоты погибали в морских сражениях и от буйства стихий. Чаша весов постоянно колебалась то в одну, то в другую сторону, и никто не мог предсказать, на чьей стороне будет победа.

Михаил Борисович Елисеев

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Анархия. Мысли, идеи, философия
Анархия. Мысли, идеи, философия

П.А. Кропоткин – личность поистине энциклопедического масштаба. Подобно Вольтеру и Руссо, он был и мыслителем, и ученым, и писателем. На следующий день после того, как он получил признание ученого сообщества Российской империи за выдающийся вклад в геологию, он был арестован за участие в революционном движении. Он был одновременно и отцом российского анархизма, и человеком, доказавшим существование ледникового периода в Восточной Сибири. Его интересовали вопросы этики и политологии, биологии и геоморфологии. В этой книге собраны лучшие тексты выступлений этого яркого, неоднозначного человека, блистающие не только обширными знаниями и невероятной эрудицией, но и богатством речи, доступной только высокоорганизованному уму.

Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука