Мое советское детство

Зачем? Здесь, в лагере, устраивали турнир на звание Чемпиона лагеря. Играли все со всеми. Я не записывался, а многие из нашего отряда записались. Мне было все равно.

- Да ну, чего-то не охота, - сказал я.

- Боишься?

- Еще чего!

И тут я понял, что сам подставился.

- Давай по-быстрому сыгранем.

- Ну, если только по быстрому, - протянул я.

- Давай. Я уже фигуры расставил.

Я пожал плечами, сел за стол и классически пошел пешкой.

И как-то удивительно быстро и ненапряжно выиграл. Даже сам удивился.

Пацан сначала покраснел, потом побледнел.

"Чего он так переживает?" - подумал я. Это всего лишь игра. А я думал, это я ненавижу проигрывать.

- Давай еще раз, - сказал пацан.

- Да ну, неохота.

- Чего?!

Кажется, у него это в голове не укладывалось. Что я не хочу играть, например.

- Давай еще партию, - потребовал пацан. И снова покраснел.

Виханутый какой-то, подумал я.

И тут в палату вошел кто-то вошел. Я обернулся. Это был один из наших. Серега, Серый, кажется. Сейчас уже не помню.

- Ну, пожалуйста. Что тебе, сложно, что ли? - сказал пацан. И этот переход от требований до униженной мольбы меня добил. Я вздохнул.

- Ладно, еще одну.

Мы расставили фигуры. Загадали, кто какими играет. Я вытянул белых. Не знаю почему, но я всегда больше любил играть черными. Но тут не повезло.

Я пожал плечами. Пацан надолго задумался, затем пошел пешкой. е2-е4. Совершенно стандартный ход. "Ну, елки. Если он так каждый раз думать будет, мы до вечера не закончим". Я быстро переставил фигуру.

Серого, кажется, заинтересовала игра. Он подошел ближе, встал рядом. Ах, да. Он же, вроде, тоже играет.

Когда пацан в очередной раз надолго задумался, Серый толкнул меня в плечо.

- Ты чего? - зашептал он. - Это же чемпион лагеря!

- Да ладно. Гонишь?

- Зуб даю.

- А че он тогда здесь делает?

Но тут мне стало не до разговоров.Чемпион взялся за меня всерьез.

Собрались зрители. Из нашего отряда, из других... "Зачем Серый мне это рассказал? - думал я в отчаянии. - Я же так спокойно играл... Не напрягаясь". Оказаться в центре внимания я совсем не рассчитывал. Болельщики горячо обсуждали позицию на доске, нас с чемпионом и давали советы. Особенно старался Серый. Я прямо устал от его настойчивой дружеской поддержки. "Лошадью ходи, ага-ага". А главное, мне стало тяжело играть. Чертов Серый. И чертово желание победить.

Вскоре у меня спина взмокла от напряженной работы мысли. Я просчитывал миллион вариантов.

Я играл всерьез.

Я выиграл.

Чемпион помедлил и положил короля на доску. Сдаюсь. Лицо у него было бледное и осунувшееся. Позже я видел, как он бесцельно слоняется по двору...

Несколько секунд я не мог в это поверить.

Наконец-то все закончилось!

Я пошел и лег на койку. Сил не было совсем.

Больше в лагере в шахматы я не играл.

* * *

Вернувшись домой, а затем приехав к деду в Кунгур, я вдруг понял -- кое-что изменилось.

Возможно, ко мне перешла удача чемпиона лагеря.

Как у викингов -- побеждая врага, забираешь не только его оружие, но и удачу.

Играя с дедом, я больше не обдумывал отдельные ходы. Я вдруг обнаружил, что теперь доска для меня живая. Я представлял себя полководцем, который концентрирует силы в направлении удара, своей пехотой заставляет противника увязать в бесплодной атаке, а затем мощными ударами танковых клиньев по флангам взламывает фронт, уничтожает фигуры и берет штаб короля в котел (мне была близка тактика блицкрига). Такая игра мне нравилась. Я почти наяву слышал лязг траков, грохот сапог и выстрелы танковых пушек. "Урррааа, ррррааа!" орали мои пешки, бросаясь в атаку. А потом быстро окапывались, бросая землю саперными лопатками и весело переругиваясь, чтобы удержать занятую позицию, пока я подтягиваю резервы.

Раньше мне деда Гошу удавалось выиграть один раз из трех. И это в лучшем случае.

А тут я творил на доске, что хотел. И дед Гоша крякал и чесал седой затылок, получая шах за шахом, теряя фигуры, а затем -- конечно же, следовал мат. "Димулька-то меня опять выиграл", говорил дед бабушке. Гордый. "Совсем деда затуркал". Баба Галя иронично отвечала: "А чо тебя не выиграть-та... Фу-ты, ну-ты. Ты ж танкист, а не генерал".

В общем, я был как Ганнибал или Наполеон. Молниеносный, великолепный и не знавший поражений.

Я пять раз подряд обыграл сродного брата Максю, и он отказался со мной играть. Победил сестру Юльку. Сходил с дедом в гаражи (у них там был клуб мотоциклистов, трезвый, что интересно) и выиграл там у пары мужиков.

Но тут вернулся из деревни Полетаево мой друг Лешка Мальгин. Белобрысый, выше меня, с румянцем на скулах, похожим на чахоточные красные пятна, он невинно улыбался... Где уж нам, дуракам, чай пить. Гад.

Мы болтали о том, о сем, пили чай с малиной, а потом Лешка предложил перекинуться в шахматы. Мол, мы в деревне играли от скуки, так, ничего серьезного. Пустяки.

"Ну сейчас я тебе покажу," подумал я, мысленно потирая руки.