Мое советское детство

И вот два дембеля нашли друг друга. До этого они друг друга знали, конечно, одна деревня, но существовали словно в параллельных вселенных – возраст разный. Борька на несколько лет младше деда Гоши, а это как через океан перекрикиваться. А тут – дембель дембелю друг, товарищ и практически ровесник. Давай пировать и праздновать, и по деревне рассекать параллельными курсами.

Пешим по-танкистки и сухопутным по-морскому.

А бабка к тому времени отучилась в педучилище и работала нянечкой в детском доме в деревне Парашино (туда привозили и ленинградских детей-блокадников, и из под Кишинева). Дети войны. Детский дом считался лечебным, туда детей со всех детских домов района собирали.

Две подружки их было – она Галька и Алька. Баба Галя маленькая и беленькая, а Алька – статная и темноволосая. Утром бегут к ней – Галька, к тебе там пришли! Красавец моряк. Там уже все отделение в окнах висит, его высматривая. Носы сплющили. От вздохов женско-девочкинской половины крышу детдома метра на два в высоту поднимает. От зависти мальчишек лампы потрескивают.

А это брат Борис, с флота вернулся. Баба Галя увидела его и давай реветь.

– Ну чего размокрилась, – говорит Борис. А сам смеется.

А через две недели, 30 ноября, было бабкино день рождение. 19 лет. И Борис позвал к ним в гости деда Гошу. И тут параллельные вселенные сошлись еще раз… Дед протер танковую оптику, слегка запотевшую от женского внимания, и увидел, та мелкая пигалица, что забегала к ним иногда в дом и на которую он с высоты шести лет разницы даже внимания не обращал, превратилась в сероглазую серьезную красотку с длинными косами. Косы деда сразили окончательно. "Белые, толстущие", рассказывал мне потом дед. Это было как наваждение. И началось: ой, да с именинницей потанцую, ой, да с именинницей посижу… Так и начали встречаться. Дружили. В клуб ходили под ручку.

"Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет…" – эту песню бабушка всегда пела с особым чувством.

"На нем защитна гимнастерка, она с ума меня сведет…". В этой гимнастерке дед много лет после армии щеголял.

Дед начал работать на РМЗ (ремонтно-механический завод) в городе, ходил пешком за несколько километров.

В 1954 году, опять же в ноябре, они поженились.

В следующем году родился у них Славка, мой отец. Служба вместе с поляками не прошла даром – дед назвал моего отца редким и странным для уральских краев именем Станислав. Станислав Георгиевич Овчинников – звучит! Ну и гонору великопольского моему отцу слегка отсыпало, не без этого…

В 1958 году родился второй сын, Сашка.

В 1961 году – третий, Юрка, будущий ювелир.

В 1964 году они переехали в город, в Кунгур. Сначала жили на частной квартире, потом им дали комнату.

Дед перешел на работу сварщиком, вскоре стал бригадиром. Его прозвали "Гошка Бугор", потому что он всегда выбивал для бригады хорошие расценки. Когда дед вышел на пенсию, то устроился в ночные сторожа на завод – и его опять поставили старшим.

Бабушка работала на том же РМЗ в отделе кадров.

* * *

Деду было восемьдесят шесть, когда он умер. Он все еще был женат. Счастливо.

Истинная красота – она всегда в глазах смотрящего.

Ну и белые косы, конечно.

На фото: Борис Мальгин, брат бабушки, 1952 год.

Баба Галя, лето 1953 года. Рядом в кепке и с дубиной – нет, не дед Гоша. Это один из конкурентов за бабушкино внимание. Теперь вы представляете, с чем деду пришлось столкнуться?

41. Букварь и фото

На букваре писать могут не только лишь все, но и не все так могут.

На самом деле я тогда сказал фотографу, что это странно, писать на букваре. Мне велели не умничать и садиться. У него еще целый класс таких умных впереди, а времени мало. Так получился этот исторический снимок. Теперь вы понимаете, почему у меня на снимке такое выражение лица?

1-ый «Б» класс средней школы № 2 города Нижневартовска. 1984 год.

42. Мама Галя

Когда началась война, моей бабушке Гале было шесть лет.

Бабка во время войны, еще маленькая, помогала матери – та была телятницей. Трудодни мелким не положены, но все же помощь. Аркашка, младший брат, уже после войны родился, а все остальные дети рОбили. Все тогда робили, за мужиков. Да и после…

Из деревни Полетаево ушли на фронт больше ста мужчин, а вернулись – пятеро. Выживаемость как при бубонной чуме.

Бабе Гале повезло – отец вернулся в 1943 году, по ранению. Он воевал под Курском, в пехоте. Взрыв минометного снаряда – и обе ноги в мелкое решето. После госпиталя демобилизовался подчистую. Ноги всегда болели к сырости. Когда прадед Степан стал старый, то уже передвигался только на коленях. Ноги не держали. Выползет на завалинку и сидит отдыхает. Щурится. В деревне хорошо, тихо, шмели гудят. Солнышко светит. Молодые бабы по деревне идут, красивые, веселые, песни поют и зубоскалят. Вот за это и воевал.