Мое советское детство

Так что я на секунду остановился, выдохнул и – побежал дальше. Как Форрест Гамп. Мы пересекли дорогу, ворвались в здание ПТУ, пробежали по коридорам (пэтэушники удивленно на нас оглядывались), спустились куда-то ниже, по длинному коридору, освещенному потрескивающими лампами дневного света, помчались за остальными нашими. Над головами у нас по потолку змеились кишки проводов, словно мы оказались внутри древнего чудовища. И вот – спортивный зал. Яркий свет, боксерский ринг занимает левую половину, справа – зал, застеленный синими матами. Посередине тренер. Борьба.

Мы успели.

– Слушай, а чего ты бежал? – спросил Руслик позже. – Дождался бы следующего автобуса и спокойно доехал…

– Ага, – сказал я. – Откуда я знаю, где выходить?

Руслик открыл рот. Похоже, такая мысль ему в голову не приходила.

– Так ты че, не знаешь?!

Я помотал головой. В радостном угаре (мы идем на Трою, мы идем на Трою!) я как-то вообще не догадался спросить, а где, собственно, находится эта Троя? И обнаружил я свое незнание, только грустно глядя вслед уходящему автобусу.

По легенде, герой и полубог Ахиллес бежал на войну тайком, переодевшись в женское платье. А прозвище у него было – Быстроногий…

В общем, как и я – тупой и сильный.

Прошло несколько месяцев. Осень закончилась, наступила зима. Нижневартовск стал белым и ледяным. Ударили морозы. Воздух сворачивался белыми ленивыми клубами, тяжело отваливался от выхлопных труб проезжающих машин.

На классической борьбе пришло время подведения первых итогов.

Тренер провел контрольное занятие. Борьба в стойке, борьба в партере, броски, захваты, "рычаг на плечо" и т.д. Руслик отлично, Ромка Новичков – очень хорошо, Андрей – неплохо. Зато мне тренер сказал, что я – лучший по технике. Я возгордился. Хотя звучало это несколько сомнительно. Как сказать ежику, что он технично летает. К тому моменту я начал подозревать, что классическая борьба – не мой конек…

Тренер раскрыл журнал. Провел пальцем, зашевелил губами. Затем поднял голову.

– Так, Нуриев, Башкирцев, Новичков… – он огляделся, увидел меня. – И вот ты… как тебя?

– Овчинников, – сказал я. Было обидно, что тренер не запомнил имя "лучшего по технике".

– Пойдете завтра на соревнование, – тренер закрыл журнал. – Готовьтесь.

Помню, я сильно волновался. Даже дыхание перехватывало и коленки дрожали.

Наступил день соревнований.

Мы прибежали, раскрасневшиеся, румяные, звонкие от мороза, как резиновые мячики. Разделись, переобулись в кеды – у меня были те, знаменитые "с футбольным мячом", в кедах можно было заниматься, пока не купишь борцовки. Оставили в раздевалке одежду и валенки, поднялись наверх. Соревнование началось. Народу было – тьма. Мальчишек двести точно. Кажется, это было какое-то соревнование между секциями борьбы.

Руслик победил в обеих своих схватках. И дожидался третьей. Андрей выиграл одну схватку, и проиграл во второй… Настала моя очередь.

Я вышел на ковер, не чувствуя под собой ног. От гулких ударов сердца в висках я почти оглох.

Мой противник, мальчишка, атаковал. Мы шлепнулись на ковер. В борьбе это называется переход в партер.

Не знаю как, но я ловко вывернулся и оказался сверху. От неожиданного успеха я растерялся. Я начал судорожно вспоминать, чему нас учили. Начал делать "рычаг" на руку, запутался, задергался… и тут меня уложили на лопатки. Финита.

Я встал, с трудом сдерживая слезы. Ненавижу проигрывать.

– Все нормально, – сказал тренер равнодушно, и я понял, что он на меня и не рассчитывал. – Молодец.

Это было обидно. Вторую схватку я проиграл гораздо быстрее. Меня бросили через бедро, затем прижали к ковру. Черт.

Руслик остался ждать третьего тура, а мы с Андрюхой спустились в раздевалку. Мне хотелось поскорее домой.

И тут судьба нанесла мне еще один удар. Добивающий. В беззащитную пятку, как несчастному Ахиллесу…

Я оделся, напялил ушанку… И взялся за обувь.

В раздевалке лежали тысячи валенок. И все одинаковые. Двести пятьдесят оттенков серого. Валенки – это была советская северная мода. На тысячу валенок попадались одни унты – и те большого размера, достались от отца-нефтяника. А так у всех – валенки.

И моих не было. Они пропали. То есть, какие-то другие были… валенок вокруг – завались десять раз… но именно моих не оказалось. Я на пробу надел первые попавшиеся валенки – нет, не мои точно. И ноге не так, и у моих оттенок серого чуть светлее. Я ведь помню! Я снял валенки, сунул на место, затем вытащил из битком набитого шкафа следующие… Опять мимо. Не мой размер. Я поморщился.

– Чего ты? – спросил Андрюха. Он уже оделся и обулся, и ждал меня. Я объяснил, в чем дело. Андрюха прищурился: – Ты уверен?

– Ага.

Что я, свои валенки в лицо не узнаю?

И я начал, как Золушка, проверять все валенки подряд. Авось подойдут, и я найду свои. Андрей мне помогал. Мы методично обошли все полки. Время шло, валенок становилось все меньше. Спускались другие ребята, искали в этом чудовищном складе валенок свои – находили, надевали и радостно убегали домой. А мы все искали. Спустился Руслик (третью схватку он продул), и тоже стал помогать.