Мое советское детство

В Перми, где мы забирали тетю Таню с Женькой (они ехали с нами), у нас украли лобовое стекло. Это был серьезный удар по тем временам. Отец поднял все старые связи, всех уральских друзей, но стекло нашлось только в Кунгуре, это восемьдесят километров от Перми, и то "только для тебя, Стас". Шел дождь. Нет, настоящий ливень. Отец натянул полиэтиленовую пленку вместо лобового стекла, чтобы не заливалось внутрь, просунул лицо в дыру и поехал.

Вернулся со стеклом.

И мы поехали через всю нашу большую советскую Родину. В Москву и потом в Вологду.

Замечательное было приключение.

Немного жаль, что маленький телевизор у нас тоже украли в Перми. А магнитолу не смогли вытащить, и только сломали. И всю дорогу мы слушали одну радиоволну. Маяк, кажется.

А я ехал, смотрел в окно и рисовал в тетрадке красной ручкой учебник по каратэ шотокан.

Я тогда считал, что должен нечто важное рассказать людям. А то вдруг они не знают про всякие "кибодачи", "маваши" и прочее, и не смогут идти по пути воина. А ведь это самое главное в жизни.

А за окном проплывали пшеничные поля…

54. Слезы и шахматы

Я с отцом в шахматы играл – он никогда мне не поддавался. И я каждый раз плакал в финале. Держался изо всех сил, но все равно не выдерживал. И забрасывал доску подальше и отказывался снова играть. А потом через пару дней приходил с доской к нему опять. И мы играли. И опять я проигрывал. И опять не мог сдержать слез.

Но однажды я так разыгрался двумя конями, что загнал отца в ловушку и поставил мат. Это было так неожиданно, что я сам не поверил.

Отец положил короля на доску – сдаюсь и протянул мне руку.

Это было потрясающее ощущение.

55. Портрет брутального фантаста в молодости

Ну, разве я не зайчик?

Рядом со мной, в короне – девочка Тома, Тамара, которой я очень нравился, она все время норовила стать поближе ко мне. А я от нее бегал. Это я сам не помню, мама рассказывала.

Вообще, я всегда подозревал, что женщины начинают борьбу за свое женское счастье еще с пеленок.

Девочку с бантиками не помню, увы. А в колпаке Пьеро мой друг Лешка, он же "поручик" из истории про наган. Только он здесь какой-то непривычно залихватский, прямо Джеймс Бонд, внедрившийся в детсад.

56. Белые кораблики

Василий Иванович, дед Вася, мой дед по маминой линии, был невысок и жилист, почти черен от постоянного загара, с кудрявой цыганской шевелюрой. Когда дед отрастил бороду (просто перестал бриться, неохота чо-та), она была невероятной красоты – густая, смоляная с великолепной проседью полосами. Такого эффекта сейчас добиваются многочисленными мелированиями и кучей денег, а у деда оно как-то само собой вышло. Лучший стилист – это время и гены.

Ноги у деда были всепогодные. Он по городу и окрестностям рассекал в любое время босиком, хоть дождь, хоть снег. Охотник и рыбак.

Дед или пил, или рыбачил-охотничал. Других вариантов я не помню. Я приезжал в Кунгур на лето. "Как дед Вася?", – спрашивал я у деда Гоши. "Сват вторую неделю пирует", говорил дед Гоша нехотя. Он не одобрял такого. "Надо бы навестить", – говорил я, тоже нехотя. Мама наказала мне навестить деда обязательно, а я не переносил пьяных. Вообще никак. Тогда я думал, что никогда ни за что во веки веков не возьму в рот не капли. Проклятый яд, который из людей делает улыбающихся идиотов. Я даже деда Гошу подвыпившего терпеть не мог, убегал на улицу допоздна. А дед Гоша пил редко и больше трех дней никогда не пировал. "Хватит", говорил дед и шел варить перловую похлебку с говяжьей костью, в огромной скороварке, там еще крышка закрывалась на рычаг. Когда по квартире шел этот перлово-говяжий ядреный дух, я понимал – все, закончилась гулянка. Скоро дед и бабка будут снова мои любимые, настоящие. И будем вечерами вместе с дедом гонять чаи с малиной, пить, отдуваясь и потея, из огромных блюдец.

Дед Вася жил на берегу Сылвы, на улице Зеленой. "Зеленка". Деревянный скрипучий частный дом. Невероятное количество мух и запах жилья. Своя крохотная баня у обрыва, выглянешь в маленькое оконце – а там далеко внизу река бежит. Мы в эту баню каждую субботу ходили париться. Брали ключи, сами с дедом Гошей топили, баня была маленькая, но по-белому. Жарче этой бани в жизни я не встречал. Ад какой-то. Зато выйдешь, благодать невероятная. Идешь, легкость и голова где-то в десяти метрах над тобой кружится, словно воздушный шарик.

Когда дед Вася приехал в Вартовск погостить, мой отец подарил ему костюм – двухбортный, в тонкую гангстерскую полосочку, и шляпу с шелковой полосой на тулье. Дед Вася вдруг превратился в благообразного, вышедшего на покой мобстера времен сухого закона. Красавец. Итальянские глаза. И печаль по Сицилии.