Мое условие судьбе

– Скончавшаяся в результате избиения Раиса Чибиряк поставляла в этот концлагерь детей на постоянной основе. Охранник, полагаю, подтвердит в процессе по «приюту» свои показания о том, что она прекрасно знала, куда и на что продает детей. Это же показал ее брат-близнец, который детей отвозил. К тому же Раиса Чибиряк их воровала. И эти материалы есть. Украденные домашние дети найдены как среди выживших, так и в могильниках. Вот такого человека убила Арсеньева. У меня нет детей. Но когда я все это увидела, я била ногами владелицу приюта Цуко. В какой-то ситуации, может, и убила бы. Арсеньева – мать. У меня все.

Свидетелей обвинения было полно, как и на первом процессе садиста. Какие-то кумушки, многодетные родители, опекуны и просто непонятно кто. Они обходили вопросы, связанные с деятельностью Раисы, но высказывали самые экзотические версии того, как ребенок Арсеньевой попал к Чибиряк.

– Ах-ха-ха! – залилась смехом одна. – Надеюсь, наш суд не проведут на такой мякине. Так все будут продавать своих детей, а потом адвокат скажет, что они были не в себе, а потом они будут кого-то убивать, потому что «мать». Мы от таких «матерей» и спасаем.

Дина внимательно посмотрела на эту свидетельницу и поставила крестик напротив ее фамилии в списке свидетелей в своем айфоне.

Александр Гродский негромко и спокойно начал свою речь:

– Меня крайне удручает то обстоятельство, что на подобных процессах, связанных с куплей-продажей детей, – а это такой процесс, а не просто дело об избиении, повлекшем за собой смерть, – возникает явно организованная группа свидетелей. В одном случае это свидетели защиты, когда речь идет о насильнике и садисте, именно так мы вышли на Цуко, кстати. Иногда они свидетели обвинения, как в данном случае. Разрешите назвать вещи своими именами. Это защитники криминальной системы, которая многим приносит неплохие доходы. Мы обнаружили детей, проданных в деревни в рабство, это Маугли, только забитые и совсем ничего уже не понимающие от побоев и тяжкого труда. Мы обнаружили трупы замученных и многократно насилуемых детей. У меня небольшое слайд-шоу. Прошу разрешить. Это имеет отношение к данному делу. Раиса Чибиряк получала свою сумму достаточно регулярно. Даты часто совпадают с кражей найденных нами детей. Ее брат, Алексей Чибиряк, подозреваемый по другому делу, надеюсь, опознает детей, которые есть на этом слайд-шоу. Он их отвозил, возможно, правда, не зная куда.

Судья, немолодая женщина с недобрым, невыразительным лицом, просто кивнула. Фотографии, которые стали появляться на мониторе, повергли всех присутствующих в шок. Люди в буквальном смысле помертвели. У Людмилы совершенно белыми стали даже губы. Свидетели тихонько покидали зал.

Пока секретарь выключала технику, встала представитель опеки:

– Прошу прощения, но у меня есть мнение. Адвокат хочет эти кошмарные свидетельства использовать в качестве оправдания своей подзащитной. Мол, она убила плохого человека. Но все наоборот! Я настаиваю на лишении родительских прав. Она отдала ребенка преступнице. Она не потребовала предъявить ей тело. Ее удовлетворила фальшивая справка. Она, наконец, скрыла это от правоохранительных органов. Мне кажется, прокурор запросил слишком маленький срок.

– Я согласна с этим мнением, – отчеканила прокурор.

– Разрешите мне все же продолжить? – произнес Александр. – В этом зале есть люди, которые отказались свидетельствовать: просто не могут. Их легко заметить. Они плачут. У них украли детей. Кто-то из них заявлял и во многие инстанции, что легко проверить, как это сделал я, кто-то искал сам, все они не жили эти годы. В последнем ряду сидит отец, молодая жена умерла через три месяца после кражи их ребенка. Некоторые по сей день публикуют объявления, просят помощи в розыске детей, пропавших годы назад. Надеются на случайность, на каких-то свидетелей. Они бьются во мраке. Они налетели на стену системы, которая реально существует и о которой я уже сказал. Она не может существовать без покровительства отдельных представителей правоохранительных органов. Просто не может. Да такой «приют» нормальные соседи в нормальной ситуации бы сдали в первую же неделю участковому! Но это не произошло, мы видим их совсем в другом качестве. Они пришли заклеймить мою подзащитную, избившую до смерти поставщицу детей. Нормальные, разумеется, есть, я сам с ними разговаривал, и они в ужасе, но их нет в зале суда. Был отбор свидетелей, не знаю, на каком уровне. Скорее всего, нормальных людей просто запугали. Это называется: есть «крыша», как всем известно. А давайте посадим или хотя бы заклеймим позором всех плачущих в зале родителей, у которых украли когда-то детей, за то, что такие? За то, что проиграли такую войну. Как поется в одной песне: «Нас обыграли шулера». Мы все потерпевшие от этой системы, раз такое допустили.