Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут

– Чисто. Сейчас детей оденем и выйдем. Пусть пацаны подъезд посмотрят.

– Добро, – сказал Мазей, отключаясь.

Виктор повернулся к сидящему в кресле Резаку:

– Мы сейчас уедем, а ты можешь остаться здесь. Коню не понравится, если он узнает, что ты жив, а остальные – нет. Пересиди у меня, я все равно не живу тут почти. А хочешь – переговорю с Грачом.

– Я пока тут побуду, подумаю. Соскочить давно хочу, братуха, – признался Костя, глядя в пол. – Подумаю, потом звякну тебе. Номерок оставь.

– Ну, смотри, как знаешь. Ты посиди, я пойду детей одевать.

Виктор вошел в спальню – Алена, прижав к себе проснувшихся мальчиков, сидела с ногами на кровати, а рядом с ней на подушке лежала «беретта». Лицо молодой женщины было бледным и испуганным, в глазах плескался страх, и казалось, что она даже не замечает того, что сыновья не очень довольны, что мать так крепко держит их.

Боксер молча забрал пистолет и сунул в карман, потом подмигнул напряженно глядящей на него Алене:

– Все, финиш. Собирайтесь, едем домой, там Ванька приехал.

– А…

– Алена Сергеевна, некогда! – перебил ее Боксер, забирая Павлика. – Одеваемся и валим. У меня там дружок, вы не пугайтесь, ладно? Он нормальный мужик, мы воевали вместе.

Наскоро одев мальчишек, они вышли из квартиры, и Виктор, задержавшись на пороге, кинул Косте связку ключей:

– Звони, как надумаешь чего.

– Спасибо, Витюха…

Спустившись в лифте, Алена и Боксер наткнулись на троих мазеевских пацанов, карауливших первый этаж.

– О, Боксер… – протянул один. – Ну че, отскочил опять? Фартит тебе, в натуре!

– Базар фильтруй! – рявкнул Боксер, забыв, что на руках у него Павлик, и тот заплакал. – Все, малыш, все, – сменил тон Виктор, легонько подбрасывая мальчика вверх. – Простите, Алена Сергеевна, не сдержался, – скосил глаза телохранитель, пытаясь увидеть лицо хозяйки.

Они вышли из подъезда, и к ним тут же кинулся Мазей, обнял Алену за плечи:

– Ну что, радистка Кэт? Насиделась в подвале?

– В каком тебе еще подвале?! – заорала вдруг Алена, стряхивая руку Мазея. – Ты где, на хрен, был так долго?! Что – очень сложно было приехать быстрее?!

Она рванула к машине и забралась на заднее сиденье «Шевроле», крикнув оттуда Боксеру:

– Что встал?! Ребенка мне сюда!

– Сдурела баба! – определил Мазей, садясь вперед. – Витька, не стой – поехали!

Боксер сел рядом с Аленой, устроив на коленях Павлика так, чтобы он видел сидящего у матери брата. Алена поддерживала Ваньку одной рукой, а другой закрыла лицо, и Виктору показалось, что она плачет. Он осторожно дотронулся до ее плеча:

– Алена Сергеевна… не надо, все уже кончилось.

Она отняла руку от лица и зло посмотрела на него:

– Что – кончилось?! Жизнь кончилась? Или, может, бизнес моего муженька кончился?! Нет?! Ну и заткнитесь тогда все!

Она отвернулась к окну и заплакала, пряча лицо в голубую шапочку сына. Мазей повернулся с переднего сиденья и, сморщившись, махнул рукой:

– Оставь ее, Боксер, это нервное.

Едва только машина затормозила во дворе дома, Алена, выхватив из рук Виктора второго сына, выскочила из джипа и почти побежала в дом, едва удерживая обоих мальчиков. Не раздеваясь, поднялась в детскую, усадила детей, расстегнув на них комбинезоны, прошла в гардеробную и сняла с антресолей большую сумку. Не глядя, она кидала в нее детские вещи, погремушки, памперсы, какую-то мелочовку. Управившись, Алена бегом спустилась вниз, схватила со столика под зеркалом ключи от своего «крузера», на котором уже давно не ездила сама, выгнала его из гаража на глазах изумленной охраны, потом вернулась в дом и появилась на крыльце уже с детьми. Боксер попытался что-то спросить, но она так рявкнула, что Виктор растерялся и молча смотрел, как Алена усаживает детей на заднее сиденье, пристегивает ремнем, как бросает в багажник легкую прогулочную коляску, которая стала маловата подросшим мальчикам и потому висела в гараже.

– Куда вы? – осмелился спросить он, когда Алена уже села за руль.

– Подальше отсюда! – Она засигналила, и охранник открыл ворота.

Вылетев на трассу, Алена впервые задумалась о том, куда едет. Деньги есть, можно снять номер в гостинице, но с двумя детьми она там долго не проживет. Оставалось только одно место – квартира матери. С ней Алена не виделась почти шесть лет, и теперь возникнуть на пороге с двумя детьми и кучей проблем… Значит, все-таки гостиница.

Каково же было ее удивление, когда за стойкой администратора она увидела… свою мать! Растерявшись от неожиданности, Алена машинально протянула ей свой паспорт. Взяв его, Нина Николаевна с недоумением уставилась сперва на фотографию, потом перевела взгляд на стоящую перед ней женщину. Лицо ее пошло пятнами, она ухватилась одной рукой за подлокотник кресла, а другой принялась вытирать со лба пот платочком:

– Господи… не может быть… не может быть… Алена?! Откуда ты?!

– Мама… ты работаешь здесь? – пробормотала Алена, не зная, что сказать, и мать, выйдя из-за своей конторки, подошла и обняла ее:

– Господи, Аленка… я думала, тебя и в живых-то нет…

– Мама, со мной все в порядке… просто… мне жить негде, я ушла от мужа…