Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут

– Ты не понимаешь… – плакала Ритка, не отрывая рук от лица. – Это же не человек, это… это… чудовище! Он ведь ни перед чем не останавливается! – Девушка вдруг подняла на Ивана заплаканные глаза и сказала почти спокойно: – Полгода назад он знаешь, что сделал? Помнишь выборы в Законодательное собрание? Был такой кандидат – Григорий Грачев, а отцу непременно нужно было, чтобы выиграл его соперник… Так вот, папаша приказал похитить жену этого Грачева, а когда не вышло – то его детей, представь, двух маленьких мальчиков-близнецов, которым не было еще и года! И его люди это сделали. Правда, потом Грачеву как-то удалось выследить, где именно его дети находятся, – Ритка вся передернулась и накинула на плечи одеяло. – И когда он приехал за детьми, его самого ранили в спину, и теперь он в инвалидном кресле сидит, а он ведь совсем еще молодой, даже сорока нет! Думаешь, это единственное папашино дело? Да я столько о нем знаю, что на пожизненное хватит… – И тут она осеклась и замолчала.

Мазей, у которого при упоминании о Гришкиных детях по спине мурашки побежали, насторожился и вдруг понял, о чем сейчас подумала девчонка.

– Что, обдумываешь, как бы папу в ментовку определить? – насмешливо проговорил он, чуть толкнув замершую в одной позе Ритку. – Чтобы на киллера не тратиться?

Маргарита с размаху шарахнула его по груди кулачком:

– Дурак ты! Такому, как мой папаша, и смертной казни мало!

– Слушай, а ты вообще когда-нибудь думаешь головой, когда рассказываешь кому-то такие вещи о собственном отце? – поинтересовался Мазей. – Ведь так и жизни лишиться можно.

– Дай зажигалку! – потребовала Ритка и закурила, едва удерживая сигарету в трясущихся пальцах. – На фиг такая жизнь нужна, если даже замуж я не смогу выйти за того, за кого сама захочу?

В этом месте Мазей опять напрягся: «Уж не меня ли в виду имеете, Маргарита Сергеевна? Ни фига не выйдет!»

– Что, у папы свой кандидат имеется?

– А то! – кивнула Ритка. – Но ты не бойся, я успею сделать то, что задумала, раньше, чем он меня замуж выпихнет! Так что у нас все хорошо будет.

«Ну, точно! Собралась за меня замуж, дуреха… – расстроенно подумал Иван, которому стало жаль странную девчонку. – Вот влип! Грихе расскажу – обхохочется…»

И именно в этот момент позвонил Боксер с сообщением, что завалил Маратку Лозовского. Это было непонятно… И потом, Марат – друг детства, и что там нес Витька по поводу махинаций на фирме, тоже стоило выяснить. Положив трубку, Иван виновато посмотрел на Ритку:

– Ритуля… зайка, дела у меня срочные… Я на пару часов тебя одну оставлю, а? Или ты торопишься? – спросил он, в душе надеясь, что так оно и есть, но девушка отрицательно покачала головой:

– Нет. Я сказала, что сегодня поздно приеду, к семинару готовлюсь в библиотеке.

«Черт, не вышло избавиться… Что ж ты настырная такая… Да ладно, я быстро…»

– Тогда вот что, – распорядился Иван, одеваясь. – Ты тогда закажи что-нибудь поесть, посмотри кино какое-нибудь, а я дела сделаю и вернусь. Договорились? – Он чмокнул ее в щеку. – Не скучай, зайка.

Мазей вбежал в приемную в тот момент, когда секретарши уже не было, да и все кабинеты, кроме Гришкиного, были заперты. Алена сидела в кресле Елизаветы, задумчиво курила и смотрела в угол приемной, на большую напольную вазу. Увидев Мазея, вздернула брови:

– Ты здесь что делаешь?

– Я?! – взвился уязвленный Иван. – Это и моя фирма тоже, если ты забыла! И Лозовский – мой друг. Был, – уточнил он. – Что тут произошло у вас?

– Друг у тебя оказался верный такой, что за твоей и за Гришкиной спиной вас же обоих поиметь хотел, – вздохнула Алена, затушив сигарету. – Я случайно заинтересовалась делами в конторе и обнаружила маленькую странность – все крупные сделки, самые выгодные и дорогие туры оформлялись через фирму «Алекс-тур», а на счетах в банке денег как-то не появлялось. А по бумагам выходило, что не может у «Грачев Трэвел» быть такой «дочки». Путем несложных вычислений…

– Погоди, как это? – перебил Иван, садясь в кресло. – То есть Маратка гнал деньги налево, что ли?

– Уж не знаю, налево или направо, но надуть он вас успел крупно. Почти на пятьсот тысяч зелеными. Единственное, чего я не смогла выяснить, так это в какие банки и на какие счета утекали эти деньги. Вот тебе иллюстрация к вашим с Гришкой разговорам о вечной мужской дружбе.

Мазей потрясенно молчал. Он чувствовал за собой вину – за полгода, что Григорий прикован к креслу, Ванька не удосужился поинтересоваться тем, как идут дела в фирме, считая Марата непогрешимым. А Аленка молодец, почуяла неладное и влезла…

– Н-да… – протянул Иван. – Ну ты даешь, Аленка! Гришка-то в курсе?

– Нет. И не хочу, чтобы он знал, – жестко заявила та, прикуривая новую сигарету.

– А что так?

– А то. Он будет чувствовать себя зависимым от меня теперь и в делах тоже. Я не хочу, я и так смотреть не могу, как он страдает. И этот ваш жирный ублюдок еще…

– Кстати, с трупом надо что-то делать, – перебил Мазей. – Где Витька твой?

– В кабинете, – кивнула Алена в сторону двери в кабинет. – Я даже заходить туда боюсь, – призналась она вдруг шепотом, и Мазей улыбнулся: