Моей надежды серебро

Гладкие булыжники мостовой ластились под обувью, будто черные коты выгибали спины и терлись о подошвы. В моей крови бурлила опасная радость, которая сменила горечь от произошедшего в Библиотеке и печаль от мыслей о родителях. Стремительная и прекрасная беловолосая Бесс Мяк Сайам вела за руки своих мужчин, и идущие навстречу оглядывались на нас с самыми разнообразными чувствами: завистью, смятением, угрозой. Любая сильная эмоция, выраженная публично, была для обитателей Вартейла поводом к драке. Но мои эмоции им, видимо, казались запредельными, потому что никто не помешал нам дойти до трактира на одном из уровней горы.

Мы заняли столик на террасе. Отсюда открывался прекрасный вид на нижние ярусы, на Про́клятую пустошь, ту самую, что мы пересекали вдвоем с Гашеком. Официанты, в основном демоны низших категорий, были новые, а вот стоящий за стойкой демон-перевертыш по кличке Рог, обожавший принимать облик минотавра, оказался моим старым знакомым. Правда, под мороком сиамской амимары он меня не узнал и, соответственно, не расцеловал слюнявой бычьей мордой, как делал всегда, когда встречался с Шарен Мяк Шарен. Признаюсь, я была этому рада!

Курт уставился на бармена с открытым ртом – этот бродяга навидался многого, однако здоровяка с бычьей головой и кольцом от якорной цепи круизного лайнера в носу видел впервые.

– Три Совиных молока и три порции ребрышек! – не задумываясь, сделала заказ я подошедшему официанту. – И молодому человеку дополнительно наперсток Мозговой жидкости.

– Это мне, что ли? – сглотнул Торхайм, с трудом отрывая взгляд от Рога.

– Тебе, – улыбнулась я, – для приведения нервной системы в функционирующее состояние.

Спустя несколько мгновений на столе стояли тарелки с запеченными целиком грудными клетками местных тварюшек, аналогов земных свинок, три бокала, полных кремовой дымящейся жидкости, и серебряный наперсток с прозрачным содержимым.

Курт потянулся к наперстку, но я стукнула его по лапам.

– Сначала поешь!

– Да там же плевок какой-то! – возмутился он.

– Сожжешь желудок, – невозмутимо пояснил Транш, принимаясь за свою тарелку. Как редкий среди амимаров любитель алкоголя, он прекрасно разбирался в напитках различных степеней крепости и разных миров.

Торхайм молча взялся за горячее.

Я разрешила ему выпить тогда, когда сочла, что жирного и сочного мяса он съел уже достаточно. Предупредила:

– Глотай сразу!

Но все равно пришлось долго стучать его по спине и успокаивать, когда он, выпив, подавился, а после еще полчаса стонал, что «огонь жжет его внутренности, включая мозг!» Зато про нервное потрясение, полученное на Лунном пути, Курт забыл, и очень надолго.

Мы с братом выпили Совиного молока на брудершафт, подтверждая новый уровень наших отношений – никаких тайн из прошлого, никакой разной крови. Память о Шаншалле объединяла куда крепче, чем пресловутые кровные узы. Кажется, я опять расплакалась, увидев, будто наяву золоченую статуэтку ее образа в солнечном луче, а брат обнимал меня и укачивал, как маленькую. Мы выпили снова – уже с пришедшим в себя Торхаймом, который оценил вкус Совиного молока словами: «Забористая гадость!», а потом выпили еще… еще… Набили морды компании демоняк, решивших, что для чужаков мы слишком громко себя ведем. Затем, оставив щедрые чаевые, сменили заведение на «Ломик для вомпера» – ночной клуб с комическим подтекстом, в котором демоницы-перевертыши изображали культовых личностей всех Семи миров и не отказывали клиентам ни в чем.

В какой-то момент, я не запомнила, в какой, нас неожиданно стало четверо. Гашек, лакая пойло наравне с Траншем, обнимал его и называл братом, гадал на ладони Курту, обещая ему долгие годы жизни, полные денег, женщин и славы, и целовал меня, глубоко проникая горячим и ловким языком в мой рот. Братец возмущения чужаку не выказывал: то ли был уже на грани обморока, то ли медленно и трудно пытался понять, кто же такой затесался в нашу компанию?

А я пропала…

Забыла о Дашане и его чутких руках, нежных губах. Забыла о том, что он накричал на меня, тем самым сломав хрупкое ощущение счастья, возникавшее каждый раз, когда я смотрела в его глаза. Опасная радость в моей крови чутко отзывалась на каждое движение черноволосого демона высшей категории, захомутавшего меня в объятия, и наши ласки становились все более откровенными, покуда Драггах не поднял меня на руки и не перенес в Краггатон. Я попыталась возражать, но он ладонью запечатал мои губы, заметив:

– За брата и человека не беспокойся – за ними присмотрят, что бы они там ни творили, и за все заплатят! Расслабься! Кто поймет разбитое сердечко лучше Отца Лжи? Ты же догадываешься, моя маленькая Шарен, что никто?

– Никто!.. – прошептала я, вытягиваясь в его руках и закрывая глаза.