Могендовид как сюрикэн

Жанр: роуд-муви, экшн, боевик, screen-life, политический триллер, психологическая драма

Автор: Август Котляр

Hа остановке школьного автобуса в районе Маленькой Аравии (Little Arabia) в Лос-Анджелеса, развозящего детей после школы, выпустив пару подростков арабского происхождения и в возрасте junior-high, в жёлтый автобус вваливается еврей — с седеющей бородой, в круглых смешных очках, с пейсами, в лапсердаке, с цицит, за спиной у него огромная сумка, это ребе Израиль Леви. Водитель автобуса, Тайра Линкольн, чернокожая предпенсионная женщина с дредами, говорит, что взрослым в автобус нельзя, арабские дети весело кричат ему, что еврейский дедуля обознался и ему нужны другие очки и другое обрезание. Ребе молча вынимает обрез из-под лапсердака и приставляет к голове. Тайра говорит — пристрелишь меня, и что будешь делать? Ребе распахивает свой лапсердак — на нём пояс шахида. Ребе командует выезжать на трассу 1 (route 1, US 101-N) и двигаться в Сан-Франциско. Потом обращается к к притихшим детям — доставайте свои мобильные телефоны и сообщайте свои родственникам, что вас всех взял в заложники еврей-смертник.

На телефонах родителей начинают появляться сообщения — мама, папа, я в заложниках, в автобусе. Взволнованные родители начинают звонить детям, Ребе велит детям включить режимы видеоконференции и приветствует родителей — здравствуйте, мои братья и сестры по Аврааму, сегодня ваши дети под моим водительством окажутся в раю. Теряющие от страха рассудок родители начинают звонить в полицию, в газеты, лидерам исламских общин. Те начинают перезванивать на детские телефоны, Ребе со всеми охотно разговаривает, телеканалы и интернет-порталы начинают транслировать эти разговоры по всеми миру. За час по всеми миру разлетается ошеломительная новость — еврей взял в заложники арабский детей и собирается взорваться вместе с ними. Все спецслужбы мира пытаются установить личность — на экранах компьютеров системы распознавания лиц и голосов ищут соответствия и находят — это раввин Израиль Леви, бывший диверсант спецподразделений Цахала, у которого погибли родители в Ашкелоне во время обстрела из сектора Газа, а жена и единственная дочь во время теракта смертника на остановке, после чего он ударился в религию и его следы на много лет затерялись, пока не случилось происходящее.

Переговорщики из ФБР спрашивают Ребе по одному из детских телефонов, чего он хочет. Ребе отвечает — ничего, хочу умереть. Тем временем новость, что захвативший детей человек — профессиональный подрывник, снайпер и вообще головорез, разлетается по всему миру через социальные сети, и что он ничего не боится и хочет умереть.

Пока автобус едет, водитель Тайра пытается убедить Ребе, что не надо себя убивать и тем более детей, что они хорошие, что она их возит много лет, что они не отвечают за какие-либо грехи родителей, если таковые и были, и вот она христианка, старая и чёрная к тому же, она знает, что такое апартеид и дискриминация, и что она все понимает, и она уже плачет, потому что у неё через неделю пенсия и внуки. Дети начинают подавать робкие голоса, что они вообще-то евреев очень любят и что у них даже есть друзья среди евреев.

По Скайпу и Зуму идут конференции между полицией, ФБР, подключаются спецслужбы Израиля; оказалось, что в заложники попали дети дипломатических работников из консульств арабских стран, в Госдеп и в Белый дом начинают звонить послы, потом начинаются звонки из-за границы — звонят министры иностранных дел и даже шейхи, в Зум-конференции к американцам и израильтянам подключаются руководители спецслужб арабских стран. В арабских кварталах вспыхивают протесты, наиболее отчаянные призывают идти и убивать евреев, поджигать синагоги.

Хамас, Хизболла, Братья-Мусульмане выступают с заявлениями, что они решительно и категорически отвергают терроризм и захват заложников как метод политической борьбы. В Секторе Газа начинаются манифестации против еврея-смертника, выпускают даже несколько ракет по израильской территории в знак протеста против терроризма, но лидеры мусульманских общин быстро всех утихомиривают, потому что пошли по всему миру комментарии, что когда арабы взрывают еврейских детей, то это воспринимается почти как должное, а когда старый больной еврей, у которого арабские горячие головы отняли семью, платит той же монетой, то все возмущаются — и тут даже либералы могут отвернуться и пересмотреть свое отношение к арабо-израильскому бесконечному противостоянию, потому что наводит на мысли: если арабам можно убивать еврейских детей, то почему евреям нельзя делать то же самое?