Могикане Парижа

– Разве я называл когда-нибудь имя бедной маркизы? Если это случилось, я в самом деле не стою прощения. Тем более не стою, что связь наша длилась всего несколько месяцев, уже потому, что около половины 1787 года ее величество королева Мария-Антуанетта послала меня с поручением в Австрию, откуда я вернулся только в 1789 году для того, чтобы снова покинуть Францию 8 октября того же года. Начиная с этой минуты, Петрюс, тебе известна вся моя жизнь. Я путешествовал в Америку, вернулся после 10-го августа 1792 года в Европу, вступил в армию Конде, остался в ней до ее роспуска; потом поселился в Лондоне, занялся торговлей детскими игрушками и наконец, получил часть состояния и звание депутата в 1826 году. Попав в палату, я встретился там с графом Раппом. Откуда он явился? Кто он такой? Кому обязан положением? На эти вопросы никто не мог дать ответа. Имя графа, тождественное с именем деревни, игравшей немалую роль в приключениях моей молодости, заставило меня повнимательнее отнестись к моему уважаемому коллеге. Позже я имел разговор по поводу возраста графа с моим старым другом маркизой де ла Турнелль. Она утверждала, что ему годом меньше, несмотря на то, что я навел все должные справки. Вот что я узнал… Заранее, впрочем, предупреждаю тебя, что все эти справки, совпадения носят весьма сомнительный характер; так прошу тебя к ним и относиться… Военная карьера графа Раппа началась с 1806 года. Вдруг, неизвестно откуда, он появился возле генерала де Ламот Гудана в битве при Иене. Граф Рапп храбр – этого нельзя отнять у него. Он отличился, был произведен в лейтенанты еще во время войны и тотчас после производства в этот чин был выбран генералом Ламот Гуданом в ординарцы.

– Виноват, дядя, – перебил Петрюс, – но если вы считаете возможным, что граф Рапп – сын маркизы де ла Турнелль, а маркиза ведь сестра маршала Ламот Гудана, следовательно, граф Рапп – племянник маршала.

– Именно, друг мой, этим злые языки и объясняют его быстрое возвышение, постоянную благосклонность к нему маршала и даже его политическое влияние в палате. Но если мы станем придавать значение всем слухам…

– Продолжайте, дядя, прошу вас.

– При Эйлау молодой офицер сделал еще шаг вперед на избранном поприще: произведенный в капитаны в конце февраля 1807 года, он был назначен адъютантом маршала Ламот Гудана. В этом звании он присутствовал при свидании в Эрфурте 27 сентября 1808 года… Когда ты поинтересуешься своей отечественной историей, ты придешь спросить меня, какова была цель признания этого мира двумя могущественнейшими властителями Европы? И, несмотря на то, что я был только токарем, хоть и потомком константинопольских императоров, я видел, как страх Англии после битвы при Булони, так и опасения последствий этого свидания: возможность сохранить Индию казалось ей сомнительной. Но, по счастью, теперь нам нет надобности разбираться в этих великих вопросах, когда нас волнуют личные мелкие интересы, как говорят во Французском театре… Император Наполеон представил «своему другу», императору Александру, своих генералов, делая различия по фамилии, чину и храбрости. Наравне с другими был представлен и генерал бригады де Ламот Гудан. Имя его было известно, храбрость баснословна, но при этом он был беден.

«Ваше величество, – сказал однажды император Наполеон императору Александру, – нет ли у вас богатой наследницы? У меня есть храбрый офицер-жених».

«Ваше величество, – отвечал император России, – именно в данное время я имею на моем попечении круглую сироту, княжну с миллионным приданым».

«Молодая она?»

«Ей девятнадцать лет».

«Вот что мне подходит, как нельзя более! Итак, позвольте просить у вашего величества руки вашей сироты для моего протеже».

X. О добродетелях графа Раппа

Промочив горло, генерал начал снова:

– Император нисколько не преувеличивал, говоря, что воспитанница его – красавица. Дочь черкесского князя, возмутившегося против своего государя и убитого во время бунта, молодая девушка, забрав все свои фамильные сокровища, переселилась в обширные владения императора России, принявшего ее под свое покровительство. Стоимость этих сокровищ, состоявших наполовину из драгоценных камней, наполовину из серебряных и золотых монет, доходила до пяти миллионов.

По возвращении из Эрфурта генерал Ламот Гудан купил отель, носящий теперь это имя, и великолепно обставил его. Приезд Рины был просто событием для придворного мира. Прекрасная черкешенка являлась как бы трофеем этой великолепной кампании 1807 года! Но обстановка нашей жизни пришлась не особенно по вкусу беспечной, избалованной дочери Востока: целый день проводила она, лежа на мягких, широких диванах, и поддерживала свое существование, как фея из «Тысячи и одной ночи», вареньем из розовых лепестков.