Могильщик. Чёрные перчатки

Сегодня одиннадцатое ноября, а могильщик так и не добрался до Шавлонского пустыря, но он исправит это сегодня. Два дня он потерял из-за бури, весьма странной для начала ноября. Ливень шёл, не прекращая, ветер дул резкими порывами, гремел гром, хотя молний не было. В трактире, где могильщик останавливался на эти два дня, в полголоса бормотали о проклятье Илленсии. Велион слушал внимательно, но ничего так и не выяснил, узнал только, что здесь в Илленсию верила большая часть населения, в то время как в других районах королевства единицы. Наверное, сказывалась близость с проклятой столицей довоенной Империи.

Ещё день Велион потерял из-за сезонных облав на разбойников, разбредающихся на зимовку. Пришлось весь вечер, следующий день и следующую ночь отсиживаться в полуразрушенном сарае, опасаясь даже разжечь огонь — солдаты били всех бродяг без разбору. Его могли заколоть копьём ещё до того, как он покажет перчатки, такое однажды чуть не случилось. К счастью, резня, устроенная могильщикам в королевстве, здесь прекратилась быстро, ещё в прошлом году.

Когда могильщика чуть не убил патруль, он понял, что большая часть из повешенных разбойников — обычные бродяги, и задумался о том, от кого же Гризбунг приказал очищать осенние дороги: от разбойников или просто нищих, зимой стягивающихся к городам и дохнущих там, как мухи. Тела нищих практически не убирали, в лучшем случае сваливали в канавы, а по весне они начинали гнить, притягивая мух и крыс. А где мухи и крысы, там и до эпидемии недалеко.

На рассвете, едва двинувшись в путь, Велион всё-таки наткнулся на конный разъезд, но толи солдаты были слишком уставшими, толи уже заработали свои награды, в общем, перед тем, как напасть, у могильщика спросили, кто таков. Тотенграбер поднял руки, показывая перчатки, и солдаты уехали, сплёвывая в его сторону, отводя глаза и тыча пальцами, сложенными козой, чуть ему не в лицо. Один даже слез с коня и помочился в его сторону — всем известно, что соль отпугивает призраков и снимает проклятья.

Но Велион всё-таки должен был добраться до Шавлонской пустоши в срок. Осталось только свернуть с новой дороги и пройти по прямой три мили. Дорогу могильщик помнил прекрасно… да и как её забудешь. Но это будет только завтра, сегодня лучше переночевать около поворота.

Здесь нет трактиров, постоялых дворов, даже кособоких сараев, построенных специально для того, чтобы там ночевали путники. Их можно было встретить раньше, но только не рядом с Шавлонским пустырём. Путники обычно планировали своё путешествие так, чтобы не ночевать рядом с этим проклятым местом. А если ночь и застигала их у поворота на пустошь, то многие предпочитали продолжать своё путь даже ночью. Хоть в ночь, хоть в бурю, больной и старый, раненый и охромевший — никто и не под каким намёком не останавливался заночевать рядом с поворотом на Шавлонский пустырь. Даже разбойники не хоронились здесь от облав, хотя укрытие было просто превосходным — солдаты сюда тоже предпочитали не соваться.

Велион мерил дорогу широким шагом и вспоминал У" ри и К" ле. Больше, конечно, У" ри. Миг любви и радости. Он тосковал, тосковал очень сильно, так, будто разлука с ней заставила его любовь только разгореться. Со Свишей всё было по-другому. Нет, он не забыл о ней, но о своих чувствах к ней забыл очень быстро. Эта частичка тепла и ласки была не для него. Сейчас ему казалось, что с У" ри всё было бы по-другому… Но жизнь распорядилась так, что это опять был лишь миг. Но этот миг он вспоминал каждый день, и будет вспоминать ещё очень долго…

А может, и не долго, если его жизнь закончится завтра или через три дня.

Могильщик брёл по дороге и вспоминал Имп и Элаги. Миг теплоты и ласки перед кошмаром. Та же погода, то же настроение. Вот-вот мелкий холодный дождь смениться снегом, вот-вот осень этого года уйдёт, давая дорогу зиме, и всё замрёт до следующей весны. Могильники будут стоять, засыпанные снегом, и лишь горстки совершенно отчаявшихся тотенграберов будут лезть в них на лыжах, надеясь наткнуться под снегом на что-то ценное, а не на проклятье или клубок змей.

Могильщик подумал о том, что всё это началось два года назад. Последний поход. Если всё повторялось, то сейчас он кого-то встретит, случайно наткнётся на костерок, и его не прогонят, а пригласят присесть.

Глупость. Если он кого-то и встретит, то его попытаются убить, чтобы не делить с ним награду.

Подбитые железом сапоги могильщика чеканили по дорожному камню, могильщик вспоминал этот год. Альх и Эзмил. Весть о смерти Свиши и Аргамера. Велиона… его сына. Сердце Озера и Карпре. Мальчишку, чьё имя он уже и не помнил, Епсхо и Истро. Элаги и детство. Истро, Епсхо и Крено. Иргура и Стренле. У" ри и К" ле. Квалена. Эти два года были прекрасными и ужасными. Эти два года… Просто были, а теперь прошли, оставляя после себя воспоминания и пустоту. У Чёрного могильщика было странное ощущение того, что всё возвращалось на круги своя, только в другое время и другом месте. Это началось позапрошлой осенью, а закончится этой.