Могильщик (сборник)

Я уже открыл было рот, чтобы сказать, что жду не автобус, но опомнился и промолчал. Я не хочу поддерживать с ней разговор. Нельзя, чтобы она меня втравила в спор. Она все же выведет меня из себя. Явно из тех, кто не признает чужих мнений. С важностью изрекают свои афоризмы. Она напомнила мне мою тетку. Я смотрел в ее блестевшие самодовольством глаза, и меня охватывала ненависть.

— Я вас не знаю? Что-то мне ваше лицо кажется знакомым.

Она, видимо, решила поговорить со мной во что бы то ни стало. Я испугался. Мне совсем не хотелось начинать день с ярости.

— Может быть, вы бываете в «Чашке кофе»? — она внимательно рассматривала мое лицо. — Я вас определенно где-то видела!

Теперь я знал, почему она так странно одета. Она работает официанткой. Как только войдет в свое кафе, ей останется лишь быстро сбросить пальто и разношенную обувь, надеть форменное платье и белые туфли и она будет готова приступить к работе. Я знал «Чашку кофе», это кафе находится в конце Джеймс-стрит. Был там пару раз, но давным-давно, и ее я не помнил.

— Да, — ответил я, — я там бываю.

Может быть, этот ответ удовлетворит ее любопытство.

— Хорошо, что я выяснила. А то потом пришлось бы весь день вспоминать, где я вас видела.

Из-за угла вышел человек, и она обратила внимание на него. Я увидел, как глаза ее расширились, а рот от удивления полуоткрылся в маленькое смешное «о». Когда я, в свою очередь, посмотрел на него, мое лицо, вероятно, приняло такое же выражение.

Он был карикатурой. Длинный, очень длинный и очень тонкий, как ярмарочный человек-каучук, и в очень чудной одежде. Пальто было слишком коротко, руки торчали из рукавов, между краем коротких брюк и ботинками виднелись ярко-красные шерстяные носки. Лицо было тоже вытянутым, с длинными складками, бегущими от глаз ко рту. Он улыбался нам.

— Доброе утро, друзья! Как вы думаете, удастся мне уговорить одного из вас дать мне десять центов на чашку кофе?

Женщина поджала губы. Я сразу вспомнил, что такое же выражение было у моей тетки, когда она готовилась отфутболить очередного бродягу, стучавшего ей с черного хода во времена Депрессии.

— Почему бы вам не заработать их? — ледяным тоном произнесла она. Моя тетка говорила точно такие же слова и точно таким же тоном, и такой вопрос нельзя считать честным, если невозможно найти работу.

Резиновый человек с серьезным видом поклонился.

— Мадам, — сказал он, — это будет моим крайним средством. Когда людская доброта совершенно иссякнет, я серьезно подумаю над вашим предложением. А пока… — Он обернулся ко мне.

— А вы, друг мой? Могли бы вы выделить небольшое пособие?

Мне он понравился. Странная разновидность бродяги, но очень симпатичный, полная противоположность этой ведьме.

— Я дал бы, но, к сожалению, у меня нет ни цента.

— Ну что ж, — он философски развел руками, — сегодня мне не повезло. Надо было оставаться в постели в такой ранний час… если бы она у меня была. — Он улыбнулся.

Я был расстроен, что пришлось ему отказать.

— Таким, как вы, — вдруг выпалила она, — не подавать надо, а гнать отсюда в шею, чтобы не позорили наш город.

— Мадам, — он оглядел ее с головы до ног, — мне приходит в голову много дурных слов на ваш счет, — мне показалось, что он собирается произнести эти слова, но он подмигнул мне дружески и пошел прочь.

Она вся прямо раздулась от нанесенного оскорбления, даже пальто перестало казаться балахоном. Я подумал, что она сейчас взорвется. Зная, чем это может кончиться для меня, я опять посмотрел в оба конца улицы.

«Поспеши, Ред, — молился я про себя, — неужели ты не можешь вычислить, где я тебя жду…»

Вдруг она подскочила к стойке с новостями.

— Может быть, он… по этой фотографии ничего не поймешь… Грязный старый бродяга… Так разговаривать с честной женщиной, добывающей кусок хлеба тяжелым трудом! Могу побиться об заклад, что он и есть этот псих!

Я старался сохранить хладнокровие.

— Я не думаю…

— Откуда тебе знать? — голос ее стал визгливым, как у моей тетки, когда она кричала: «Да ты кто такой, ничтожество, что ты о себе возомнил?!»

Зачем они отослали меня к ней, когда умерла моя мать?

Женщина вдруг направилась к телефонной будке.

— Я сейчас позвоню в полицию. Я ему покажу!

— Вы не можете…

— Не вмешивайся не в свое дело! — заорала она. — Так со мной разговаривать! Я его проучу!

Она полезла в сумочку за монетой. Я с отчаянием оглядел пустую улицу. Резиновый человек отошел уже на полквартала, он шел беспечной походкой, с таким видом, как будто ему на все наплевать. Я не мог допустить, чтобы ему причинили зло.

Он так по-доброму подмигнул мне, как будто заключил со мной союз против нее и таких, как она, — скандальных, грубых и самодовольных!

И вдруг в конце улицы показался санитарный фургон! Я знал, что это Ред, он едет на помощь мне. Если бы я смог удержать ее на несколько минут… Я положил руку ей на плечо.

— Ах ты маленький проклятый наглец! — завизжала она. — Что ты себе позволяешь! Да кто ты такой, что ты о себе вообразил, маленькое ничтожество!