Могильщик (сборник)

Видите? Она ничего уже не хотела слушать. Точно как моя тетка, когда я ей пытался сказать, что не крал денег из ее сумочки, как Ред, когда я ему говорил, что буду совершенно счастлив в больнице, если они привезут мне мои клюшки для гольфа…

Я вырвал из сумки номер девятый и нанес ей удар по голове… И еще… и еще…

Кристин Ноубл

МИСС УИНТЕРС И ЗИМНИЙ ВЕТЕР

Мисс Уинтерс стояла на углу улицы, сжимая в руке автобусный билет. Она ненавидела ветер. Между ними давно была вражда, с тех пор как мисс Уинтерс переехала в этот ужасный город. Ветер, казалось, из всех здешних обитателей выбирал именно ее одинокую фигуру и набрасывался на нее с яростью просто непостижимой. Вроде бы игра, а на самом деле очень жестокая. Он срывал с нее шляпку, путал волосы, задирал юбку, трепал полы пальто.

Один раз он вырвал у нее билет. Автобус уехал, а она долго в темноте искала билет, но кусочек желтого картона все не попадался ей на глаза, прохожие спотыкались об нее и ругались почем зря. И она шла с работы домой пешком — три мили, и все против ветра.

Когда она жила на теплом Юге, ветер был ласковый и любимый. Горы вокруг не давали ему разгуляться. Это был не ветер, а ветерок. Он обрушивался на горные вершины и шумел в деревьях уже тише, своим бормотаньем напоминая о блаженстве окунуться в теплые морские волны.

Она не представляла себе тогда, что есть другой ветер, холодный и беспощадный.

Но теперь она знала. Ветер проникал через щели в окне, от него немели мышцы, он мог выстудить всю квартиру, он залезал ночью в постель; даже кот дрожал под одеялом долгими темными часами. Ветер продувал насквозь ее старое выношенное пальто, добирался до нее сквозь дыры в перчатках, кусал за пальцы до боли, пока пальцы не начинали коченеть от холода.

Ее мать угораздило здесь родиться. Когда умер отец, миссис Уинтерс, старая леди, захотела вернуться домой. Ветер ее и прикончил, подумала мисс Уинтерс. Две зимы, и старуха загнулась от пневмонии. Почему-то эта мысль доставляла удовольствие.

Дела поначалу шли неплохо. Миссис Уинтерс работала белошвейкой в одной известной фирме, а в те далекие времена это был весьма доходный бизнес.

Смерть матери оказалась дорогим удовольствием. Да тут еще рецессия. Мисс Уинтерс переехала в этот район, где свирепствовал ветер. Он мог налететь на нее в любую секунду. Ей было так одиноко здесь и так страшно. Ужас хватал ее иногда за горло так, что было трудно дышать.

Работу она в конце концов нашла, но тяжелую, надо было шить холщовые мешки и комбинезоны из грубой ткани, о которые она обломала все пальцы.

Но самый тяжелый удар обрушился на нее, когда и этот бизнес закрылся. Настало новое время. Женщины теперь покупали готовую одежду в магазинах, а юбкам, расшитым бисером, предпочитали джинсы.

Мисс Уинтерс стала никому не нужна. Ее старая клиентура махнула во Флориду, где жизнь поуютней, поспокойней и ветер не такой кусачий.

Ужас надвигался на мисс Уинтерс, словно неотвратимый прилив. Руки, которые вышили когда-то целые поля шелковых лилий на белом нежнейшем батисте, заскорузли от грубой работы, от холода и от ветра.

Автобус был набит, как бочка с селедкой, мисс Уинтерс стояла всю дорогу. На улице холод собачий, даже въедливый запах кетчупа и салата не шибает в нос. Но ветер здесь, ветер крутит обрывки газет, швыряет в лицо бумажную упаковку, пыль, копоть, грязь до тех пор, пока глаза не начинают слезиться.

Ей надо подняться на второй этаж. Полосатый кот бросается с кровати навстречу, мисс Уинтерс едва успела открыть дверь. Котик мяучит. «Единственный друг, а больше никто в мире меня не любит», — думает мисс Уинтерс. С котом она может иногда забыть о своих страхах. Кот придает ей уверенность в себе, ведь он сам такой беззащитный, любой может его обидеть, многие люди ненавидят котов, особенно бродяги.

— У-ти-мой-пушистик-хочешь-ням-ням? — сюсюкает мисс Уинтерс. — Мамочка пришла, мамочка тебя накормит.

Кот терся об нее и мурлыкал.

Мисс Уинтерс, все еще в перчатках, собрала драгоценные куски угля и чиркнула спичкой. Проклятый ветер, он через трубу плюнул на ее усилия, разметал огонь, засыпал пеплом туфли, которые она старательно начищала все утро.

Наконец пламя чуть-чуть затрепыхалось. Она поставила согревать воду на газовую плиту, а сама уселась в кресло-качалку рядом с камином. Кот моментально прыгнул ей на колени. Она обняла его. С котом она не чувствовала себя так одиноко. Единственная живая душа, с которой она могла общаться, с ним она забывала о своих страхах.

Кот встал на задние лапы, ткнулся носом ей в лицо. Она прижала его крепко в порыве нежности. Его зеленые глаза сверкали таинственно — две зеленые луны с золотистыми искорками.