Могильщик. Цена покоя (СИ)

Велион расположился на обрыве, достал бурдюк с пивом и, забросив удочку, начал слушать лес и реку. Ветер тихонько шумел в деревьях, затянула свою бесконечную шарманку кукушка. Хорошо. Нет ни костей, ни магии, ни развалин, ни теней прошлого, ни видений. Наоборот, всё живёт и цветёт, как это должно быть весной. Тихо и спокойно…

Велион встрепенулся. Чуть не заснул. Наплевав на рыбу, он отбросил удочку, разделся и прыгнул в омут. У поверхности вода была тёплой, если нырнуть поглубже, становилось даже не свежо — холодно. Могильщику захотелось нырнуть до самого дна омута, но он побоялся. Во-первых, со дна могли бить холодные ключи, и если у него сведёт руку или ногу, спасать его будет некому. Во-вторых… страшновато было заплывать в такую тьму. Могильщик в который раз в жизни признался себе в том, что боится глубины и неизвестности больше, чем могильников, и выбрался на берег. Подумав, он всё-таки забросил во второй раз удочку. Рыбу, конечно, лучше ловить на рассвете, а сейчас уже почти полдень, и на улов рассчитывать не приходится, но ведь он получает удовольствие, а не рыбачит ради еды.

Когда бурдюк опустел наполовину, солнце начало клониться к западу, а на траве по-прежнему не лежало ни одной рыбки, Велион задремал.

Разбудила его чья-то ругань и треск веток. Могильщик протёр глаза и, придвинув поближе ножны с ножом, начал наблюдать за лесом. Некто, ломящийся через лес, шёл в его сторону. Судя по всему, не местный — в сотне шагов к югу к реке вела отличная тропинка, а этот пёр напрямик через густой подлесок и кусты. Вор или разбойник вряд ли стал бы так шуметь, так что бояться, скорее всего, нечего, но откладывать клинок Велион не стал. Пусть уж лучше его боятся.

Из леса выскочил невысокий сухощавый мужчина, сжимающий в руке сломанную почти посередине удочку. Нервно оглядевшись, он уставился на Велиона. На его губы неожиданно выползла весёлая ухмылка.

— Ну, чего, Велион, тоже жрать захотелось? — буркнул он, помахивая сломанной удочкой.

— Рыжий? — ошалело произнёс могильщик.

— А кто, мать твою, ещё? — буркнул Рыжий, приближаясь. — Гадство сплошное. Своровал, понимаешь, удочку, а она старая оказалась, сломалась о первого же олуха из тех, кто за мной побежал. Меня поэтому даже ловить не стали, а так бы, ей-богу, отлупили.

Велион поднялся с земли и сжал старого знакомого в объятьях.

— Жив, могильщик.

— Жив, Рыжий, жив.

Нельзя сказать, что они с Рыжим были друзьями, просто пару раз вместе ходили в могильники. Но встретить могильщика, которого последний раз видел позапрошлой осенью, — большая удача. Тем более, если учесть, что слышал о его гибели, а эти слухи среди могильщиков обычно оказывались правдивыми.

Рыжий был тощим сутулым типусом с маленькими колючими глазами. Любил подколоть, а если тот, кого он подколол, обижался, то цеплялся к нему, как репейник к шерстяной штанине. Зато при делёжке хабара никогда не пытался надуть напарника, а это дорогого стоило. Причиной того, что Велион узнал его не сразу, была короткая светло-рыжая, будто выгоревшая, щетина, не только покрывавшая щёки и подбородок, но и топорщившаяся там, где раньше была грива медных волос. Видимо, Рыжий в этот раз, придя к брадобрею, попросил побрить всю голову целиком.

— Плохие времена? — спросил Велион, выпуская знакомого из объятий.

— Ничего не говори. У тебя, гляжу, тоже?

— Нет. Просто… развлекаюсь. Жрать, поди, хочешь?

— О, ещё как, брат.

Черноволосый могильщик усмехнулся и начал рыться в рюкзаке. Вообще-то он рассчитывал на уху, поэтому из съестного у него было только две луковицы, сухарь и зачерствевший кусок сыра. Три пучка зелени и морковку за еду можно вообще не считать. Но рыбу, если её, конечно, удастся поймать, можно и зажарить.

Рыжий за пару минут сжевал всё, что ему дал Велион, и на несколько секунд припал к бурдюку с пивом.

— Спасибо, — буркнул он, напившись. — Давай удочку, порыбачу хоть. Червя давно смотрел?

— Давно, — признался черноволосый, передавая удочку.

— А хер ли сидишь? Его, поди, сожрали сто лет назад. Ладно, сейчас сменим. Я в рыбалке удачливый, так что скоро будем жрать жареную рыбу. Я как-то во-от, такую… мать твою, — Рыжий ругнулся, поднимая выпавшую из рук удочку. — Короче, здоровую щуку поймал. Это, Велион, ты бы сходил пока за дровами, а то рыбу-то жарить на чём-то надо.

— Хорошо.

Когда Чёрный могильщик вернулся с дровами, его ожидал сюрприз, и приятный, и неприятный одновременно. Рядом с Рыжим лежал пяток окуней приличного размера, хотя Велион отсутствовал не больше четверти часа. Это немного зацепило его самолюбие, зато будет что поесть.

Молча могильщик развёл костёр, выстругал палочки, надел на них почищенную рыбу — рыбёшек уже было шесть — и воткнул палочки вокруг костра.

— Хватит пока? — спросил Рыжий. — А то что-то не клюёт…

— У меня весь день не клевало… Смотри сам, я есть не очень хочу.

— Тогда хватит. — Рыжеволосый могильщик уселся рядом с Велионом. — Как дела-то?

— Нормально. Как сам?

— А ты не видишь? Я опустился до того, что ворую удочки у крестьян, так как, по-твоему, у меня дела?

— Не очень, — усмехнулся Велион.