Могильщик. Цена покоя (СИ)

Могильщик обшарил всю стену и перешёл к стеллажу у правой стены. И почти сразу ему улыбнулась удача: одна из бутылок оказалась чем-то крепко прижатой к ложу. Велион ухватился за горлышко и с усилием потянул вверх. Бутылка со скрипом поддалась, и за стеной раздался звук, характерный для движущейся цепи.

— Пошла, пошла! — радостно пискнул Мише из соседней комнаты, а Грест громко хохотнул.

И буквально в этот же миг что-то в стене лопнуло, зазвенело и с громким стуком упало на пол, а бутылка-рычаг без сопротивления встала в ложе. Выругавшись, могильщик повернулся к плите. Она стояла в том же, положении, что и раньше. Из-за стены доносилась приглушённая ругань Карпре.

Велион тоже выругался и подошёл к плите.

— Я разгребу завал и поднимусь наверх, чтобы найти какую-нибудь подставку покрепче! — крикнул он. — Здесь ничего подходящего нет!

— Хорошо! — отозвался Карпре. — Если тебя убьёт, кричи погромче, чтобы мы знали, что нужно возвращаться!

Велион приблизился к костякам, поставил лампу на пол и встал на колени. В голове промелькнула мысль о том, что, если видение посетит его во время работы со змеями, он задёргается и, возможно, действительно будет очень громко кричать, прежде чем умрёт. Но могильщик уже взял первую змею, потянул её пальцами, и эта мысль не задержалась в его голове надолго.

Первый скелет принадлежал девочке лет пяти, не больше. В её черепе были три неровные дыры — следы от ударов чем-то тупым и тяжёлым. Кость на месте ударов уже выкрошилась. На её шее при смерти висела тоненькая бронзовая цепочка, уже позеленевшая от времени. Змея поддалась легко, и цепочка легла слева от могильщика. Следующему, явно взрослому мужчине, очень неумело пытались отрубить голову: на втором и третьем шейных позвонках было четыре зарубки. Первый, как и череп, у скелета отсутствовал. Горсть медных пуговиц и бляшка ремня отправились к цепочке через минуту. У пятого в висках были круглые дыры. Складывалось впечатление, будто к его голове, прижатой к полу или стене, приставили арбалет и выстрелили. Седьмому отрубили руки по локоть и раскрошили молотом грудную клетку. У восьмой на ноге так и остался капкан, на котором зловещей краснотой отливал целый пучок змей. Десятому прорубили темя топором. В грудной клетке одиннадцатой так и остались двузубые вилы. У четырнадцатого не хватало ни рук, ни ног, ни головы. Пятнадцатому, парню лет двенадцати, изломали позвоночник и рёбра, очевидно, забивали лежащего на животе опять-таки чем-то тупым и тяжёлым.

Однажды Велион видел подобное, только в тот раз мертвецы были совсем свежими. Тот самый бунт крестьян, зачинщиков которого им с Халки заказали. Это был акт тупой животной ярости. И озверевшие животные, которые в любой другой момент являлись обычными крестьянами, кузнецами или торговцами, уподабливали животным на бойне своих жертв. Потому что сказать как-то по-другому, кроме как, что жителей замка забили, как животных, язык не поворачивался.

Когда-то, годы назад, разглядывая следы подобной бойни, Велион видел в них рыдающих детей, упирающихся кричащих женщин и яростно сопротивляющихся мужчин. Людей, умоляющих о пощаде. Людей, страстно желающих, чтобы их кто-то спас, или, напротив, их муки скорее закончились. Воображение рисовало их мокрые от слёз лица, их залитые кровью раны, их руки, с мольбой протянутые к небу.

Сейчас могильщик видел только кости с застарелыми отметинами. Он понимал, что они когда-то были людьми. Но запрещал себе думать о них так. Потому что иначе он бы спился и умер десять лет назад.

Всё, о чём Велион сейчас размышлял, так это об одной совершенно очевидной странности: откуда взялись змеи, если убивали здесь не магов и не маги?

В конце концов, могильщик разобрал весь завал. На это ушло, наверное, около получаса. Он даже немного вспотел, хотя в двух рубахах — тонкой полотняной и толстой шерстяной — здесь было довольно прохладно. Кости он сложил к стене, а у лестницы образовалась небольшая горка меди и бронзы — всё действительно ценное у жертв забрали. Перед расправой или после — неважно. Если поход будет неудачным, всё это “добро” можно забрать. Здесь раза в три больше, чем Грест заработал во время первого своего похода. А пока же и положить некуда.

Поднявшись по лестнице, Велион осветил люк, сделанный из морёного дуба. Такой продержится, не сгнив, наверное, ещё семьдесят два года. Змей на ручке не было, и могильщик, смело взявшись за неё, толкнул. Не сильно и осторожно, только чтобы приоткрыть и выглянуть.

Раздался шорох, когда что-то, лежащее на люке, начало скатываться с него. В образовавшуюся щель сразу же упала кость, а перед глазами могильщика вспыхнула ярко-белым змея. Велион захлопнул люк и непроизвольно отшатнулся, едва не скатившись кубарем с лестницы. Наверху что-то загремело, но звук прекратился спустя несколько мгновений.

Выругавшись, могильщик вновь взялся за ручку люка.