Могильщики талантов

— Ты не знаешь, — прихлёбывая колючее на морозе «Колымское», спросил Астролягов. — Черкезишвили его ненавидел?

— Наверное, — сказал Жорик. — Во всяком случае, мне говорили, что жаловался на Веню самому Матвееву, а по какому поводу, не помню. Черкизон и на тебя жаловался, что в Москве бы миллионы зашибал, — из корпоративной солидарности он не любил мэтра, хотя лично Гурама Вахтанговича не знал. — Но у нас не Москва, а кое-что похуже, и непонятно, почему он за нас держится. Классик гнойный.

«Игорь ничего такого после совещаний не рассказывал», — сделал пометку на душе Астролягов.

— А на похороны Вени тоже ты с Катей только ходил?

— Не знаю, я не ходил. Да, по-моему, никто на них не был.

— Почему?

— Не очень-то Веню на фирме любили, — не стал скрывать пьяный Жорик.

37. «НАБИГАТЬ И ДОВЛЕТЬ»

«Много чести» напечатали в январе и после праздников отгрузили на склад. Когда в издательство привезли авторские экземпляры, Лена позвонила Астролягову и пригласила забрать.

Алексей почувствовал себя признанным редактором. До сего дня книги от секретарши приносил Игорь. Злосчастного «Нищего и мёртвого» курировал убиенный Плоткин, и только Астролягов делал обложку руками убитого дизайнера Егора. Теперь, когда состоялась книга, изготовленная от и до под присмотром Алексея — шедевр от мэтра самой хитовой серии «Напалма», кобыла Лена удостоила редактора-составителя звонком на мобильник, чтобы лично вручить плоды его труда.

«Много чести…» — думал Астролягов, спускаясь по лестнице.

«Много чести!» — думал Астролягов, поднимаясь по лестнице.

— «Много чести», — объявил он, занося книги в кабинет.

— Чрезмерно, — прорычал Григорий, и редакторы закивали, дескать, натурально — настолько много, что явный перебор, и все присутствующие вряд ли этого достойны.

Черкезишвили зашёл за авторскими экземплярами к вечеру. Астролягов позвонил ему, сочтя удобным случаем посмотреть на возможного заказчика убийства, но о заключении договора на новую книгу ничего не сказал, оставив деловые переговоры прерогативой генерального директора.

Облепленный тающим снегом, с капризным выражением на лице, выглядел Гурам Вахтангович жалко. Алексей улыбнулся и вышел из-за стола.

— Поздравляю с выходом книги! — он протянул авторские экземпляры. И хотя знал, что макет обложки Черкизону понравился, вручал всё же не без опаски. От А.Р.Манiака всего можно было ожидать, начиная с лёгкой обиды, заканчивая истерикой. А ну как сейчас забьётся в падучей или побежит к Матвееву жаловаться и вымогать деньги?

Редакция замерла в тревожном ожидании.

— Ах, как достойно! — кроличье лицо Черкезишвили озарила неподдельная радость.

— Действительно, достойно, — сдержанным тоном признал Алексей и поймал циничный кивок Григория, мол, годно, подонок, могёшь!

Живьём обложка получилась ещё хуже, чем выглядела на мониторе. Покрытая глянцевой плёнкой картинка вышла донельзя аляповатой и больше годилась для православного комикса от монархического издательства.

— Достойно, беру-беру! — запричитал Гурам Вахтангович, раскрыл висящую на ремне кожаную сумку и уложил авторские. — Счастливо оставаться.

Руки он никому не подал.

* * *

— Держи, отредактировал, — сказал Астролягов и протянул Григорию флешку. — Смотри в корневом каталоге. Файл называется «Девушка из Гатчины-правка».

Они сошлись с утра пораньше, когда никого ещё не было.

— Ага, — Григорий пощёлкал мышкой. — Лови.

Алексей поймал флешку.

— А почему тебя к детективам прибило? — полюбопытствовал он.

— Не фентэзи же писать, — почти с осуждением сказал Григорий. — Я когда на Крупе книжками торговал, быстро определил, что детективы и криминальные драмы лучше продаются. Серьёзных людей больше, чем легкомысленных, а серьёзные люди мало интересуются фантазиями фантазёров. Серьёзные люди любят про жизнь. Криминальные триллеры отражают их насущные проблемы — кто как кого кинул, да как нашёл и покарал. Мы с сестрой когда работали в ДК Крупской, там только разговоров и было, что про деньги, да про это вот всё. А ты думаешь, на книжном рынке о литературе заговаривают?

— Почему о литературе? О книгах, — придав голосу солидности, Алексей постарался развенчать возможные обвинения в романтическом идеализме.

— Ну, да, про товар, деньги и новый товар. А где деньги, там кидалово и всяческий нуар.

— Давно ты там?

— С девяносто третьего до миллениума.

— Это там ты научился считать, — вспомнил Алексей корпоративную битву. — «Минус один», «минус два»?

— В школе. В пятом классе мы проходили отрицательные числа.

По нейтральному выражению на лице, не понять было, правду говорит он или шутит.

— Ты где служил?

— В Воронеже-сорок пять, потом из учебки в Смоленскую область рэксом перевели. А ты чего спросил?

— Да в связи с криминальными боевиками вспомнил, как ты байкеров лихо отсекал.

— Это я в спортзале научился, — оживился Григорий. — У нас тренер хороший был.

— А что за спорт?