Могильщики талантов

«Состояние у Черкизона — врагу не пожелаешь, — Астролягов водил курсором по строчке, будто ощупывая её, как маньяк-убийца трогает жертву, смакуя момент торжества от обладания ею. — Перелом наступил или будет ещё что-то? Пожалуй, наступил. Дальше только падение. Скатывание по наклонной плоскости и обрушение в бездну стыда и срама».

В следующей строке Википедия называла кризис состоянием, при котором существующие средства достижения целей становятся неадекватными, в результате чего возникают непредсказуемые ситуации.

Энциклопедия оказалась права.

Творец выкрутился!

Астролягов ничего не понимал в прошаренных авторах, особенно, старых и поработавших много где, включая работу переводчиком.

Новый пост в журнале a_r_maniak.livejournal.com являл собой победную реляцию совершенно в духе Гурама Вахтанговича былых времён — фонтан восторженной пошлости и гусарского бахвальства.

Новый Карамзин явился.

Этот пост для меня — исторический (в обоих смыслах слова). Я его долго готовил и сейчас несколько волнуюсь.

Начну по порядку.

Одни писатели мечтают стать новыми Толстыми, другие — новыми Чеховыми. Я (пришло время в этом признаться) всегда мечтал стать новым Карамзиным.

Черкезишвили оповещал аудиторию, что в издательстве «Глагольные скрепы» вышел его двухтомник по истории России.

38. КАРАДЗИНСКИЙ

— По истории России? — удивился Тантлевский. — Он, что, историк?

— Черкезишвили такой же историк, как и русский, — заметил Дима.

Ринат Литвинов гнусно захихикал.

«Как? Когда он успел?» — спрашивали в кулуарах «Напалма» и не находили ответа. Даже Матвеев, которому на совещании Игорь поведал оглушительную новость, впал в прострацию.

Подумав, главный редактор рассудил, что уход Черкезишвили готовил заранее, ещё до скандала с обложкой. Двухтомник быстро не напишешь, да и договор на новую книгу Черкизон не заключал. То есть переход к конкуренту был задуман давно.

Формально претензий к Гураму Вахтанговичу не имелось. «Напалм» не издавал учебников, даже научно-популярная литература не была его форматом. А вот в «Глагольных скрепах» маленький отдел исторической литературы был. Там выходили книги об истинных причинах Голодомора, о том, виновны ли большевики в Холокосте, и кто на самом деле бомбил Хиросиму и Нагасаки. Черкезишвили великолепно вписался в их дружную семью и купался в лучах редакционного одобрения, словно издавался в «Глагольных скрепах» всю жизнь.

Столичная фирма вложила немало средств в рекламную кампанию, чтобы знаменитый писатель чувствовал себя обласканным и не ушёл.

По крайней мере, на первых порах.

Потому что предавший один раз предаст и второй — это упоминали на форуме «Глагольных скреп» посетители, вероятно, забаненные в ЖЖ Черкизона. Издательские модераторы их не банили, а только предупреждали о недопустимости мата.

Теперь все сотрудники «Напалма» следили на форуме конкурента, как легион недоброжелателей морально уничтожает перебежчика.

— Автор с возу… — рассудил Астролягов. — Туда и дорога. Чтоб у него редактором был поэт-неудачник!

Коллеги сочувствовали коллеге, лишившемуся звезды, а с ней и звания редактора самой хитовой серии. Место на вершине пьедестала почёта заняла Ната, с начала года запустившая серию «Современная классическая проза», которая дала самые высокие продажи. Алексею оставалось только принимать знаки участия с гордым видом, отчего он ощущал себя байроническим героем. Это было напрямую связано с Черкезишвили, будто маркиз Арманьяк не забрал с собою пафосное гусарство, а перед уходом заразил своего бывшего редактора дурной болезнью.

В довершение, на Петербург надвинулся антициклон, с ним — гололёд, лужи и дождь вместо снега. Астролягов купил новую зимнюю куртку. Схватил не глядя, первую по размеру, и только через несколько дней оценил, что приталенная аляска с накладными карманами и блестящими пряжками придаёт ему вид настолько лихой и молодцеватый, словно глупое гусарство в самом деле перекинулось с Черкезишвили, как грибок, пустило мицелий и разрослось до зримых проявлений.

Астролягов искал у себя симптомы и мучился, не обнаружив их. Он упрекал себя в моральной близорукости и буквально за несколько дней сделался мнителен, беспричинно подозрителен и опаслив.

Количество интеллигентных глупцов в журнале Черкезишвили зашкалило. Побег из «Напалма» они характеризовали в духе золотой эпохи Застоя: «Ушёл по-английски, не прощаясь». Они одобряли уход из такого плохого издательства, которое выпустило такой плохой роман, и выражали надежду, что в хорошем издательстве будут выпускать только хорошие книги Черкезишвили.

— Нелёгкая это работа — на буксире тащить обормота, — сочувствовал Алексей коллегам из «Глагольных скреп». — Надеюсь, вы справитесь. Ну, а нет, так ждите от хомячья какашек.