Могилы из розовых лепестков

Прогулка была тихой. Ни один фейри не жужжал вокруг, ни один охотник не прятался. Покрытые льдом ветви позвякивали, когда я проходила под ними. Снег хрустел под моими дублёными сапогами. Я шла мимо песчаных дюн, мимо скрюченных вишнёвых деревьев. Из дома Холли повалил дым. Искушение нанести ей визит было так велико, что я чуть не сдалась, но потом вспомнила, что там остановились охотники. Я бы по доброй воле не приблизилась к тому месту, где они жили. В конце концов, я же просила их держаться от меня подальше. Поэтому мне приходилось держаться от них подальше. Логика в лучшем виде. Поэтому я продолжала идти мимо понтона, который тянулся, как указательный палец, внутри тёмно-синего озера.

На тихой пристани для яхт, завёрнутые в брезент лодки и утки с золотыми глазами качались, как игрушки для купания, в то время как чайки кружили над ними в поисках пищи. Вдалеке горстка рыбацких лодок преодолела белые гребни и ледяные брызги, мерцающие на поверхности озера, чтобы поймать северную щуку. Дед Блейка был рыбаком. Однажды зимой он взял нас с собой на траление. Несмотря на то, что он укутал меня полярными флисовыми одеялами, мои зубы стучали на протяжении всей поездки, а пальцы побелели и одеревенели. Потребовалась горячая ванна и две кружки горячего шоколада, чтобы я оттаяла.

Я грустно улыбнулась при этом воспоминании. Созерцая лодки ещё некоторое время, звук волн наполнял меня, как знакомый пульс, я снова начала идти. Проходя мимо пекарни Астры, я повернула назад и зашла внутрь, чтобы купить что-нибудь поесть.

В тёплые месяцы здесь было полно людей в шортах и кепках с козырьками, а также детей в купальниках конфетных цветов и надувных нарукавниках. Сегодня за длинными деревянными столами и скамьями сидела горстка людей. Туристы, предположила я, так как никого из них не узнала. Некоторые открыто пялились на меня, когда я направлялась к прилавку. Хотя они продолжали разговаривать, их разговоры стали приглушёнными, как будто кто-то уменьшил громкость их голосов.

Я сосредоточилась на аппетитной витрине с выпечкой, приготовленной Астрой Сакар. По крайней мере, так было, когда я была ребёнком. Сегодня она была пожилой дамой с ужасным артритом, которая оставила управление своим магазином своей дочери Стелле.

Поскольку за прилавком никого не было, я крикнула:

— Привет? — и заглянула в круглое окошко распашной двери.

— Иду.

Пару секунд спустя Фейт толкнула вращающуюся дверь.

— Ну, если это не Катори Прайс, — сказала она, вытирая руки кухонным полотенцем в красно-белую клетку. Она бросила его под прилавок и растопырила пальцы на белой мраморной столешнице. Её длинные, многослойные каштановые волосы отливали красным под стеклянным подвесным светильником, а голубые глаза сверкали тем же вредным блеском, которым они всегда обладали. Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня. — Ты не перестала расти, не так ли?

Брось, тебе девятнадцать, а не пять.

— Ты еще не отрастила сердце, не так ли?

Её губы изогнулись в улыбке.

— Разве ты не училась в актёрской студии? — спросила я.

— Разве ты не училась на врача?

Я не имела в виду это как критику.

— Правда, Фейт? Даже несмотря на то, что ты не появилась на похоронах, я знаю, что ты слышала, что случилось с моей матерью.

— Да. Я слышала.

Нет, я сожалею о вашей потере. Что угодно. Мне не нужны были соболезнования Фейт Сакар.

— Ты пришла сказать мне, какой я была сукой, или ты хотела чего-нибудь поесть? — спросила она.

— Я больше не голодна.

Когда я направилась обратно к двери, она крикнула:

— По крайней мере, я присутствовала на поминках Блейка, не убегая на вечеринку втроём с Касс и Эйсом Вудсом.

Приглушённые разговоры вокруг меня совсем прекратились. Мои щёки запылали, как и моя рука. Подумать только, что во время нашего первого курса средней школы я спасла Фейт от того, чтобы она подавилась куском мяса. Может быть, мне не следовало вмешиваться в план Матери-природы для неё. Я развернулась, собираясь вправить ей мозги, когда заметила Лили, сидящую на одном конце длинного стола. Повернувшись на скамейке, она уставилась на меня. Как и две девушки рядом с ней, которые, как я предположила, были фейри, так как я не могла представить, чтобы Лили общалась с простыми смертными.

Четверо мужчин, сидевших на противоположном конце общего стола, тоже наблюдали за мной сверкающими золотом глазами. У меня было неприятное чувство, что они тоже были фейри. И моё мучительное чувство стало таким сильным, что усилило пульсацию моей покрытой шрамами руки.

— Что ты здесь делаешь, Лили? — спросила я.

Её брови сдвинулись, нахмурившись.

— Мы завтракаем, — сказала одна из её подруг. Кончики её волос были выкрашены в розовый цвет, тот же розовый, которым были намазаны её губы и ногти. — Это правда?

— Что правда?

— Ты и Эйс Вудс?

Я сердито посмотрела на Фейт, которая самодовольно сложила руки на груди.

— Круз, Эйс… Кто следующий? — спросила Розововолосая.