Могилы из розовых лепестков

Я постучала в дверь костяшками пальцев и стала ждать.

Папа приветствовал меня, положив руку мне на плечи и потянув внутрь.

— Ты проделала весь этот путь пешком?

— Да. На самом деле это было приятно. Привет, Би, — сказала я, подходя к тому месту, где она сидела в кресле-качалке у окна, держа в руках чашку дымящегося чая.

Я наклонилась, чтобы поцеловать её в щёку.

Она посмотрела на меня, и лёгкая улыбка материализовалась на её губах. Однако она быстро исчезла. Она снова повернулась к окну, ссутулив плечи, осунувшись, — осунувшаяся версия женщины, которая вдыхала жизнь и радость во всё, к чему прикасалась. Я надеялась, что это временно. Я села рядом с ней и рассказала ей о том, как столкнулась со Стеллой, а затем поделилась своими воспоминаниями о ледяной рыбалке, надеясь, что разговор о её близких облегчит боль в её груди.

Через некоторое время её веки закрылись, и лицо расслабилось во сне. Я взяла кружку из её узловатых пальцев и поставила её на стол. Там было написано: «Когда ничего не идёт правильно, иди налево». Блейк постоянно говорил мне это, добавляя в конце свой собственный поворот: «…и прямо в дом на дереве».

Вздохнув, я подошла к папе, чьи водянистые глаза были прикованы к фотографии мамы и Би, стоявших перед гостиницей, обе улыбались, обняв друг друга за плечи. Я проследила мамины черты, от её блестящих, с морщинками глаз до шелковистых чёрных волос. Я вспомнила, как в детстве проводила по ним пальцами. Чего я не помнила, но мне так часто говорили, что это превратилось в воспоминание, так это того, что я расчёсывала кончики её локонов под моим носом, чтобы уснуть, как младенец.

— Я думала о поездке в Бостон, — сказала я, всё ещё глядя на маму.

Папа втянул в себя воздух.

— Я полагаю, ты не можешь взять отпуск на семестр…

— Я не вернусь учиться, папа. Я возвращаюсь, чтобы собрать вещи и забрать свою машину.

— О, — выражение его лица дрогнуло. — О! — улыбка мелькнула на его губах, а затем погасла, как неисправная лампочка. — Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

— Это то, чего я хочу.

Папа широко улыбнулся.

— Когда ты уезжаешь?

— Я проверю цены на авиабилеты позже, но надеюсь всё сделать на этой неделе.

— Это хорошая идея.

— Как долго ты планируешь тусоваться здесь с Би?

— Ещё час или два, — он поднял рукава свитера. Его левое запястье было забинтовано. Когда он увидел, что я смотрю, он снова опустил рукава. — Я порезался о разбитую бутылку вина прошлой ночью.

Я моргнула, удивлённая тем, что он лгал мне, удивлённая тем, что Каджика говорил правду. Папа уставился на свои ботинки, неловко шаркая ими по тёмно-синему ковру. Я решила оставить всё как есть.

— Ты думаешь, я могу одолжить машину? Я хотела пойти повидать Холли.

Вздох со свистом вырвался из его рта, звук облегчения.

— Ты слышала, что у неё не всё хорошо?

— Что? Нет!

— Разве не поэтому ты собираешься встретиться с ней?

— Что ты имеешь в виду, у неё не всё хорошо?

— Она позвонила на следующий день после смерти твоей мамы, чтобы сказать мне, что не сможет прийти на похороны, что она будет там, в духе, — папа вздохнул. — Ей девяносто девять. Это печально, но не неожиданно в её возрасте.

Ужасная мысль пронеслась у меня в голове. Неужели Гвенельда держала её в заложниках?

— Я должна… я пойду, проверю как она.

— Я не хотел тебя беспокоить, Кэт. Мне следовало промолчать.

— Нет! Я рада, что ты мне сказал.

— Кстати, о Холли, хочешь узнать кое-что странное? — прежде чем я успела ответить, он сказал. — Около Нового года, сразу после того, как ты уехала, твоя мать решила, что хочет исследовать своё генеалогическое древо. Ты же знаешь, какой она была… Как только она решалась на что-то, ей просто нужно было сразу же довести это до конца. В любом случае, я не знаю, говорила ли она тебе когда-нибудь, но она всегда задавалась вопросом, почему её прабабушка, Чатва, была похоронена рядом с матерью Холли.

— Разве они не были заклятыми врагами? Драка из-за какого-то мальчика или что-то в этом роде?

Папа покачал головой.

— Вот тут-то всё и становится странным. У них не только один и тот же год рождения, но, по-видимому, у них один и тот же день рождения.

— Дни рождения не являются исключительными…

— Но её звали Лей. Л-E-Й.

— И что?

— Это Готтва, милая. Это означает свет. А Чатва означает тьма.

Я вздрогнула.

— Нова верила, что они близнецы.

Я снова вздрогнула, отчего невесомая сумка соскользнула с моего плеча.

— Так это сделало бы Холли… это сделало бы её…

— Родственницей.

Моя челюсть отвисла.

Папа засмеялся.

— Да. Это была и моя точная реакция тоже.

И я спрашивала Каджику, не базаш ли она.

— Мама спрашивала её об этом?

— Твоя мать когда-нибудь оставляла что-нибудь в покое?

— Что сказала Холли?

— Холли сказала, что это было решение твоей прабабушки Айи держать это в секрете.

— Почему?

— Я не уверен, но твоя мама сказала, что Холли собиралась прислать ей книгу, которая всё объяснит, — его весёлое выражение лица стало подавленным. — К сожалению, Нова так и не получила её. Почему бы тебе не спросить её об этом, Кэт? Может быть, она отдаст её тебе.

Она уже отдала её мне…