Могла быть другая история

А вот наш будущий дом — обычный двухэтажный щитковый дом предвоенной постройки, обитый коричневыми рейками. Только эти рейки не такие растрескавшиеся, какими были (или будут) в наше время. Ещё окна заклеены крест-накрест полосками газетной бумаги. Это чтобы во время бомбёжек не вылетели от ударной волны стёкла.

На улице никого не было. Данилка подошёл к стене дома, посмотрел ещё раз, не видит ли кто-нибудь посторонний, отодрал от стены одну рейку, заглянул под неё и поставил рейку на место.

— Я так и думал, — сказал он, и сразу погрустнел. Хотя нет, грустным он уже был, когда вернулся из суперпространства. Теперь он стал совсем хмурым.

Я его спросил:

— Что случилось? О чём ты?

— Вопросы потом. Сейчас ещё кое-что проверю. Сейчас все отойдите за угол, чтобы вас не было видно со двора. Саша, идёт со мной.

— Куда? — спрашиваю.

— К тебе домой.

— Ко мне?! Но ведь там же…

— Вопросы потом. У нас мало времени, если вообще… Короче, идём.

Итак, все спрятались за углом, а я пошёл с Данилкой. Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и остановились напротив двери моей будущей квартиры.

Неожиданно что-то произошло. Потолок, перила лестницы, да вообще всё, стало выше раза в два, если не больше. Я взглянул на Данилку и буквально обомлел. Он был ростом гораздо выше меня. Данилка говорит мне:

— Саня, значит такое дело. Запоминай. Сейчас тебе семь лет. Зовут тебя Ваня, фамилия Лошкарёв. Мы постучим в дверь, я спущусь на площадку ниже, а ты спроси, дома ли Лена и попроси позвать её. Когда выйдет, позови её во двор.

Я теперь понял, что случилось. Я посмотрел и увидел, что на мне надеты чёрные шаровары, майка не первой свежести. Руки худющие. Это был шок. Данилка спросил:

— Саня, ты меня слышишь?

— Да, слышу… — ответил я и не узнал своего голоса. Да, действительно — семь лет. В двадцать шесть лет такого голоса быть не могло. А Данилка мне:

— Короче, позови Лену во двор.

— Какую Лену?

— Твою прабабушку. Только не пугайся, ей сейчас тоже семь лет, как и тебе.

— Прабабушку?! Но она же на планете Рай.

— Саня, очнись! Нет ещё никакой планеты Рай. Твоя прабабушка здесь, на Земле. Вспомни, какой сейчас год.

— Да, — говорю, — конечно. Только всё неожиданно. Я надеюсь, что ты вернёшь мне прежний облик?

— Кто там?

Ну, мне, что делать, пришлось сыграть роль:

— Это я, Ваня Лошкарёв.

Послышался звук отпираемого дверного замка. Дверь открылась, и я увидел женщину лет сорока.

— А, это ты, Ванюша.

Я говорю:

— Здравствуйте, а Лена дома?

— Дома, конечно. Заходи.

— Ой, нет. Извините, я тороплюсь. Позовите её, пожалуйста, чтоб вышла сюда.

— Ладно, Ванюша, сейчас позову. А ты изменился. Говорить даже стал по-другому, по-взрослому, что ли.

Сказав это, она ушла в комнату. Через несколько секунд из комнаты выбежала девчушка, очень похожая на Ленку Веденееву из нашего бывшего класса. Увидев меня, говорит:

— Привет, Вань.

Я говорю:

— Привет. Лена, выходи во двор. Дело есть.

— А что за дело?

— Там узнаешь. Пойдёшь?

— Ладно, я сейчас, только маме скажу.

Через пару минут, я, Данилка и Лена были во дворе нашего старого дома. Данилка достал из кармана пригоршню фантиков из обёрток от конфет «Мишка косолапый» и протягивает Лене:

— На, это тебе.

— Мне?! Все?! — изумлённо спросила Лена.

— Ага.

— Прямо так, задаром?!

— Задаром. Слушай, дело есть. Я обещал Серёге Овсянникову рогатку. А ты знаешь, как его маман за рогатки ругается! Если я сам туда пойду, она догадается, а на тебя не подумает. Отнесёшь?

— А если его мама увидит?

— А ты его позови на лестницу, она и не увидит.

— Ладно, давай отнесу.

Данилка достал из-за пазухи рогатку и отдал её Лене. Лена убежала в первый подъезд. Через минуту выбегает:

— Всё, отдала!

— Спасибо, Лен, — поблагодарил Данилка. — Ну, пока, мы на озеро.

— Пока, — ответила Лена, и побежала к себе домой. Пробегая мимо нас, она вдруг застыла, как изваяние, будто окаменела. Представляете? Прямо в таком, бегущем, положении. Данилка положил ладонь ей на затылок и так стоял с полминуты. Потом он убрал руку, и Лена продолжила бег, как ни в чём не бывало. Она добежала до нашего второго подъезда и, забежав туда, захлопнула за собой дверь.

— Пошли теперь к моим, — произнёс Овсянников каким-то совсем уже не своим голосом. Теперь он был мрачнее грозовой тучи. Он направился к первому подъезду, а я, предчувствуя уже что-то совсем нехорошее, поплёлся следом.

Мы поднялись на второй этаж и остановились теперь уже около двери будущей квартиры Данилки. Данилка сказал мне:

— Саня, постучи туда и попроси выйти Серёгу. Это мой прадед. Когда выйдет, скажи, что его на первом этаже ждёт Петька Шабанов.

— Шабанов?! Это родственник бандита Шабанова?!

— Сань, у них вся семья из бандитов. Ты только скажи это, а я его подожду внизу. Побуду в облике Шабанова.

— Превратишься, что ли?

— Зачем? Просто он будет видеть во мне того хулигана.

— Ладно, — говорю, — сейчас позову.

Итак, Данилка спустился на площадку первого этажа, а я постучал в дверь. Дверь открыл мальчишка примерно Данилиного возраста. Прямо с порога говорит:

— Ванька?! Чего пришёл? Чего надо?

— Тебя просил позвать Петька Шабанов. Он ждёт тебя на первом этаже.