Могучая крепость

Он повернулся, чтобы осмотреть спальню, в которой ему так и не придётся поспать сегодня ночью. Он понимал, почему его решение отступить сюда встревожило Гарта Горджу. Примитивных удобств Домика-На-Вершине, его изоляции и возможности такой погоды, какую обещала эта ночь, было более чем достаточно, чтобы заставить его секретаря забеспокоиться о его благополучии. Если уж на то пошло, Кахнир был вынужден признать, что разделяет некоторые опасения Горжи. С другой стороны, он знал кое-что о Домике-На-Вершине, о чём, как он сомневался, его секретарь даже не подумал, пока он думал о вещах, о которых стоило беспокоиться. Не было никаких причин, по которым он должен был думать об этом, учитывая, как тщательно Кахнир держал молодого человека в неведении относительно обрушившихся на него забот. И те самые вещи, которые заставили Горжу беспокоиться о том, что Кахнир проведёт пару пятидневок в горах, активно успокаивали Брайана Тигмана… который совершенно определённо ничего не знал об особенностях Домика-На-Вершине.

Возможно, епископ-исполнитель Уиллис действительно знал облик Домика-На-Вершине, который сделал его таким подходящим для нынешних целей Кахнира, несмотря на погоду и время года. Он служил предыдущему архиепископу Ледникового Сердца более восьми лет до того, как Кахнир был утверждён в этом сане, и сам часто пользовался этой резиденцией в самые жаркие пятидневки лета. Таким образом, вполне возможно, что он сделал то же самое открытие, что и Кахнир. Конечно, даже если бы он это сделал, ему, вероятно, не пришло бы в голову беспокоиться об этом.

Вероятно.

Кахнир не знал, был ли епископ-исполнитель на самом деле завербован Инквизицией. Он сомневался в этом, но в то же время понимал, что хочет усомниться в этом из-за того, как сильно ему нравился Уиллис Хеймлтан. Епископ-исполнитель был трудолюбив, нацелен на благополучие архиепископства и его народа и удивительно сдержан в том, что касалось взяток, которые он принимал. Он не был невосприимчив к казнокрадству, которое заразило Церковь, но этого следовало ожидать. На самом деле, ожидалось, что он найдёт какой-нибудь способ положить в свой кошелек несколько не совсем законных марок. Как бы ни было печально архиепископу признавать это, эта практика стала настолько общепринятой, что Казначейство допускало её при установлении официального жалованья епископа-исполнителя.

В общем, тот факт, что Хеймлтан был частью этой системы, был единственной реальной критикой в его адрес, которую мог бы выдвинуть Кахнир. К сожалению, он никогда не проявлял особой осознанности или жажды атаковать гораздо большую и уродливую коррупцию в сердце Храма. Не то чтобы он одобрял её. По крайней мере, в этом Кахнир был уверен. Но Уиллис Хеймлтан был провинциальным епископом-исполнителем, назначенным в одно из самых бедных архиепископств во всём Восточном Хевене. Что бы ни случилось, он никогда не думал, что у него появится возможность служить в Зионе или Храме, и поэтому он решительно сосредоточился на своём мире и своих обязанностях в нём, оставив заботы более великих и могущественных более великим и могущественным.

Кахнир не мог по-настоящему винить его за это, но именно по этой причине он никогда не обращался к епископу-исполнителю по поводу своей собственной деятельности. Это так же означало, что он вряд ли мог спросить Хеймлтана, знал ли он истинный мотив «отступления» Кахнира в Домик-На-Вершине.

«О, да прекрати уже, — сказал он себе. — Во-первых, ты, вероятно, оказываешь Уиллису явную медвежью услугу, даже учитывая возможность того, что он был в сговоре с Тигманом. Во-вторых, даже если это так, Тигман явно не возражал против твоего приезда сюда. Так что либо он не знает о твоём маленьком секрете, либо не понимает, как это может иметь какое-то отношение к текущей ситуации».

Несмотря на серьёзность момента, Кахнир фыркнул сухим смешком. Судя по ответной реакции Тигмана на его решение провести несколько дней в Домике-На-Вершине, интендант явно решил именно то, на что надеялся Кахнир: возможность надёжно спрятать архиепископа в изолированном домике для отдыха, добраться в который можно было только по единственной узкой дороге (являвшейся, на самом деле, в во многих местах не более чем тропой), идеально подходила для нужд Инквизиции. Не было никакого способа, которым Кахнир мог бы тайком спустить из Домика-На-Вершине и проползти через Тейрис без ведома Тигмана.

Всё это, как подумал Кахнир, было совершенно верно… и совершенно не имело отношения к его собственным планам. Таким, какими они были, и тем, что от них осталось, во всяком случае.

В дверь его спальни, едва слышимые из-за воя бури, бушующей вокруг Домика-На-Вершине, постучали костяшки пальцев, и, когда дверь открылась, Кахнир отвернулся от окна.

— Пора, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Фрейдмин Томис и протянул ему тяжёлую парку.

* * *