Могучий русский динозавр. №2 2021 г.

Голос Ады звенел. Я вдохнул и постарался ответить как можно спокойней:

– Милая. Закрой двери на ночь. На звонки не отвечай. Я тебе всё объясню. Тебе ничего не угрожает, но просто на всякий случай поставь ночную защиту. Как обычно. Я скоро буду. Жди.

* * *

Я вошёл в наш холл, когда темнота уже напиталась мерзкой опасной чернильной дымкой. Щёлкнула дверь, и Аделаида выскочила навстречу – босая, в одной ночной сорочке.

– Я же велел закрыться на все замки…

Ада не отвечая бросилась ко мне и прижалась, вся дрожа.

– Ну что ты… ну чего… Со мной ведь всё хорошо…

– Ты был на катийском рынке. Я послала проверить… Несертифицированный шоп… Я не нашла никакой информации!

– Так те парни были твоими соглядатаями?

– Разве можно ходить в такие места одному? – прошептала Ада, и я впервые увидел в глазах робота слёзы. Я знал: их экзокринная система почти неотличима от людской, но… Просто как-то не доводилось раньше.

– Пойдём. Пойдём домой. Я тебя уложу, выпью чаю… И мне надо будет ещё раз уйти.

– Ты обещал объяснить всё, – цепляясь за меня, нервно потребовала Ада.

– Да… да. Только налей чаю, я тебя умоляю. Просто с ног валюсь…

Час спустя пришло сообщение от мастера Си: лицензия готова. Я съел полпротивня холодной запеканки, выпил чашку сладкого кофе и поставил Аду заряжаться – без меня она не смогла толком выставить настройки, и теперь хоть и подняла заряд, маялась головной болью.

– А ещё двоится в глазах, – пожаловалась робот.

Я никогда не встречал такого синдрома неверной зарядки. Со страхом подумал, что, может быть, это ещё одно последствие катийской сборки. Даже если мне удастся отстоять Аду… Что будет дальше, что вылезет ещё? Сможет ли она вообще нормально функционировать – через месяц, через год? Через десять лет?..

Я уложил Аделаиду и несколько минут сидел рядом, гладя её по руке.

– Когда Вадим проверял твои схемы, она обнаружил… мелкую поломку. Это ерунда, но лучше починить. Если делать это через МФЦ, уйдёт уйма времени, плюс налоги, плюс экспертизы… Я не хочу трепать тебе нервы, вот и купил нужную деталь через друзей. Это заняло чуть больше времени, чем я думал. Но всё уже готово. Мне осталось только съездить забрать. Ты потерпишь? Сейчас я уйду, но к утру уже буду дома.

Аделаида послушно, но встревоженно кивнула. На прощание, заглядывая в глаза, спросила:

– Ты ведь осторожен, правда? Ты ведь знаешь, что за шопами, где нелегально торгуют деталями, следят соцслужбы?..

Я кивнул, быстро чмокнул её в щёку.

– Всё хорошо. Успокойся. Всё будет хорошо.

Только выйдя из подъезда, я понял, как нелепо прозвучала эта фраза: «я не хочу трепать тебе нервы». Я как будто забыл, что говорю с роботом.

Мы проскочили по нижней магистрали до первых пробок, и я действительно вернулся домой ещё под утро. Вадим сунул мне антипохмельное и бормоча убрался обратно в салон таксокара. Я сжал блистер. Стараясь не делать резких движений, начал медленно подниматься.

В последние пять часов мне повезло трижды: во-первых, я всё-таки заполучил лицензию на Аду: мне пообещали, что утром её индекс пропадёт с особого учёта. Во-вторых, со мной поехал Вадим: лазерные инструменты для нейронок в ночных лавочках катийского рынка стоили куда дешевле, чем у официальных дилеров. В-третьих, когда на рынок нагрянул патруль, друг сообразил заскочить в кабаре и затянул меня следом – так мы отделались всего лишь штрафом за посещение запрещённого места.

Как только патрульные вышли из прокуренного, пропахшего благовониями зала, я дёрнулся следом, но Вадим крепко взял меня за локоть и процедил:

– Они сейчас второй волной пойдут по улице. Надо выждать… Спокойно!

Он с силой усадил меня на глубокий бархатный диванчик. Музыка наяривала вовсю, голоса и грохот каблуков по сцене сливались в плотный, бьющий по ушам гул.

– У меня Ада одна дома…

– Да что ей будет!

– Её индекс на контроле…

– Его снимут утром. Никто не придёт за роботом ночью в субботу. А если ты сейчас высунешься и рванёшь домой – живо накроют! Пойдём лучше, раз уж огребли, насладимся.

– А разве кабаре не закроют?

– С луны свалился? – вздохнул друг, скользя взглядом по стёклышкам барной стойки. – Если закроют, где будет отдыхать доблестный патруль?

* * *

Шла оперетка: тринадцать разукрашенных девиц прыгали на полукруглой сцене, и каждый раз выходило так, что хотя бы одна из них загораживала пышным хвостом середину. Костюмы были те же самые, что я видел днём – пёстрые, блестящие, вызывающие.

К нам подошёл официант, в пальцах сам собой очутился бокал – я не понял, с чем, какая-то зеленоватая жидкость. На вкус она напомнила пойло мастера Си, но ударила в голову куда ловчее. Ещё некоторое время я думал об Аделаиде, об индексах, о замещающих роботах, щелях и клапанах… А потом всё внутри взорвалось, заискрилось, и мне стало интересно только одно: что же спрятано в центре сцены?

– Я доктор… Я роботовый доктор… – попадая в мотив, но совершенно мимо слов затянул Вадим.

– Они так бережно закрывают середину. Там что-то есть?

– Я доктор… доктор…

– Ну… на сцене? В серединке?

– Я доктор…

– Ты пьяница!

– Я доктор…