Могуто-камень

Но бабушка вместо того, чтобы отпустить ее, рассказывала какие-то истории про бурлаков, которые в древние времена тянули баржи.

— Не было такого, — возражала Клара.

Но бабушка только благодушно махала на нее рукой, мол, что с тебя взять, дурочка, и снова била веником.

На следующие попытки сводить ее в баню, Клара закатывала истерики, и, наконец, к ее облегчению, бабушка отступилась. Но сама каждую субботу уезжала и возвращалась разомлевшей, доброй и помолодевшей.

— Нет, Николаша, — твердо сказала Клара. — Только не баня. У меня свои способы.

Она подняла трубку новенького красного телефона и четко произнесла: “Жилкоммаг. Отдел сновидений”. Трубка тут же ответила:

— Отдел сновидений. Что желаете, фрау Райхенбах?

Клара закрыла глаза и начала перечислять:

— Море с водой в тридцать градусов, солнце, песок, дельфины, пальмы, шезлонг, яхта, вилла, спа, семифредо, чтобы никаких туристов и… тайский массаж.

— Пятьдесят семь тысяч сто восемьдесят таюн, — бойко ответила трубка. Улыбка сама собой сползла с лица, и Клара больно прикусила губу — живодеры! — Единовременным платежом или оформим кредит?

— Погодите, погодите, — заторопилась Клара, пока эта нахалка не повесила на нее ярмо. — Почему так дорого?

— Температура воды под заказ…

— Убирайте… Температуру убирайте, — перебила ее Клара.

— Тогда море может быть некупабельным.

— Пусть, — ответила Клара, решив, что все равно плавать она не умеет, а ноги помочить можно и в… как она сказала? Некупабельном? — Что еще?

— Дельфины и пальмы — воспроизводство живой природы во сне…

— Их тоже. И шезлонг… — В конце концов, зачем действительно нужны дельфины? Клара видела их на картинке и всегда сможет представить, что они плавают там, в море. Не будет же она их ловить, в самом деле. И пальмы. Они не дают тени, это всем известно. Да и не нужна ей тень. Ей нужно солнце, а это к живой природе не относится. Посидеть на раскаленном песочке куда приятней. — И яхту, — добавила она и тут же пожалела. Но было поздно.

— Восемнадцать тысяч двести пять таюн.

И все-равно было много. Если бы у нее не висело кредитов с бразильского карнавала, и с Нового года, и после Рождества, тогда бы можно было. Но… Если она влезет еще в один, то уже точно не попадет на бразильский карнавал этого года, что совершенно недопустимо. Клара вдохнула поглубже и решительно сказала:

— Хорошо. Убирайте спа.

— Ваш заказ: море, солнце, песок, вила, семифредо, отсутствие туристов и тайский массаж. Четырнадцать тысяч сто три таюн. Оформляем кредит?

Она не предложила единовременный платеж? Да что эта загребала о себе возомнила?

— Единовременный платеж! — ответила она с достоинством и тут же пожалела. После этой проклятой вылазки могуто-камень был почти пустой, и она даже не была уверена, что он мог конвертировать такую сумму.

— Назовите идентификационный номер могуто-камня, пожалуйста, — с удовольствием промяукала трубка.

Клара назвала. Трубка с некоторой заминкой в голосе произнесла:

— Вам не хватает…

— Убирайте массаж, — зло выплюнула Клара и нашарила рукой баночку с ядомуцином.

— С вашего счета списано одиннадцать тысяч двести тридцать таюн. Приятного просмотра, фрау Райхенбах. Будем рады…

Клара бросила трубку, не дослушав, и закинула в рот горошину. «Очень важно регулировать баланс яда в крови, Кларисса!» — говорила ей бабушка с тех самых пор, как обнаружилась ее исключительная особенность ахногена вырабатывать яд в ответ на несправедливость окружающего мира.

Щурясь от яркого солнца, Клара скользила взглядом через белоснежные балясины террасы, по ласковым песочным изгибам пустынного пляжа. Все ее существо пребывало в безмятежном радостном покое. Сочетание голубого небесного и голубого морского ласкало взор, легкий ветерок обдувал разгоряченную солнцем кожу. Невесомость вне пространства и времени. И никаких книг и полицмагов.

Торопиться некуда — вся ночь впереди.

Она отломила позолоченной ложечкой кусочек семифредо, с прослоенными «Маскарпоне» кусочками меренг и поднесла ложечку с оплывающим на солнце мороженным ко рту. В глубине виллы раздался раздражающий телефонный трезвон. Кларисса поморщилась: про телефон в контракте не было ни слова. Или было?

Звон разрастался и становился громче, и вскоре весь сказочный пляж гремел и дребезжал словно пустая кастрюля с гайками. Воздушная одухотворенность пейзажа застыла и потемнела, граница голубого с голубым покрылась глубокими трещинами. Первым отвалился нижний кусок с песчаным пляжем.

Да что б тебя! — в сердцах подумала Клара.

Бросив семифредо, она закрыла уши обеими руками, пытаясь удержать рассыпающуюся на глазах картинку счастья. Но, казалось, звук проникает сквозь ладони ещё сильней. После упавшего в замершее море осколка солнца, весь остальной ландшафт вспучился и ссыпался разноцветной мозаикой, оставив её в серой мгле.

Клара застонала.

Телефон надрывался. Лихорадочный, неистовый его звон проникал сквозь стены, плотно притворенную дверь спальни, пробивался под плинтус и пожелтевшие наличники, содрогался меж пяти рожков пыльной люстры, заставляя хрустальные бирюльки дрожать и жалобно позвякивать.