Могуто-камень

— Он полагал, Ёж твою мать! А инструкции для кого написаны? Для Карлсона?

— Не могу знать!.. Кралсона в смысле… Товарищ майор.

— Тьфу ты!.. Загорски!

— Здесь, товарищ майор!

— А. Явился, наконец-то…

Шеф сел за стол и махнул рукой, позволяя всем остальным сесть. Войцех, благоразумно остался стоять, выражая взглядом готовность к действию, однако до сих пор не понимая, что за ЧП произошло, пока он отсыпался.

— Эти… Прыгуны, мать их… между прочим, по твоему делу проходят. Райзенбахи, или как там их….

— Райхенбах, — поправил Войцех.

— Во-во… Так ты не в курсе? Потапов. Доложи.

Он откинулся на спинку стула и хлебнул из кружки, в которой, как все знали были намешаны кофе, коньяк и экстракт гуараны. Потапов встал и глядя на майора отччитался:

— В одиннадцать ноль семь утра датчики на доме по адресу Пролетарский тупик, дом два, зафиксировали вспышку ахно-энергии на отметке девяносто девять и восемь десятых Ахн, что соответствует лишь двум возможным вариантам применения ахно-энергии: прыжок во времени и провал в пространстве, в объеме…

— Садись, — махнул рукой шеф. — Самойлов. Что твои оперативники?

Самойлов, не вставая, лениво отчитался:

— В одиннадцать сорок восемь на адрес прибыл Франтишек Кучера, который после того, как вошел в парадную, на связь не выходит вот уже, — он посмотрел на наручные часы, — один час и тридцать две минуты. Возле дома со сменой в пятнадцать-двадцать минут, не заходя в парадную, дежурят оперативники. Но пока что ничего подозрительного не происходит. Люди в парадную входят и выходят из нее.

— А что голодное око Кучера?

— Молчит.

— Так… А почему молчит твое око, Загорски?

Вместо ответа Войцех вынул око из кармана и продемонстрировал его собравшимся. По кабинету пронесся вздох.

— Ё-о-опт! — протянул потрясенный шеф. — Что с ним?

— Долго рассказывать. Разрешите отнести в инженерную службу, пока дышит?

— Неси, — разрешил шеф. — Но потом сразу ко мне. И смотри! Не сумеешь все объяснить, будешь писать рапорт.

“Во сколько? В одиннадцать ноль семь? Прыжок, значит. А я где был в это время? Спал, — перебирал Войцех в голове то, что узнал. — Упустил, значит… Но кто ж знал? Да и железный я что ли?.. А они, значит, наблюдение… Если поймают Гошу, а меня рядом не будет… — он представил себе последствия. — Нет-нет. Нельзя допустить. Эти коновалы не знают, не умеют обращаться с бурлаками. Только хуже сделают. Павлыч вон говорил, что хоть на ремни их порежь…”

Войцех понял, что во что бы то ни стало он должен взять контроль над операцией в свои руки. Чтобы без его ведома никто не посмел… ни шага.

Главный инженер Бишке Леви принял голодное око из рук Войцеха так, словно принимал новорожденного из лона матери.

— Ты ж мое светило, — ворковал он. — Ты мое дыхание. Этот тупой солдафон не смог уберечь тебя, да, мой золотой? Пойдем, расскажешь мне все.

Бишке считали немного двинутым, но он умудрялся приводить практически нерабочую технику в порядок, и за это ему прощалось все, вплоть до “тупого солдафона”.

— Починишь? — без особой надежды спросил Войцех.

— Я б тебе мозги починил, Войцех Загорски, но это невозможно, потому что, прежде чем их чинить, их для начала нужно иметь.

Войцех проглотил и это, понимая, что голодному оку досталось неслабо. Что ж, обижаться на Бишке не стоило. Все знали, что снаряга для него была живой и имела большую жизненную ценность, чем те, кто ее носил.

Когда Войцех вернулся в кабинет начальника, совещание уже закончилось, и все разошлись. Войцех рассказал почти все. Он скрыл только сведения о внедрении агента в группу и историю с трупом на кладбище. Прежде чем об этом рассказывать, он хотел обсудить с Павлычем.

Однако сообщил о перемещении из парадной дома на Пролетарском тупике прямиком в заброшенные сады “Фантом-2”, о сборище колдуний и странном старике, который довел до такого состояния голодное око и обезвредил ахно-путы.

Шеф слушал, не перебивая.

— Думаешь, упырь? И что это за оборудование у него было?

Войцех пожал плечами.

— Надо сделать запрос по ведомствам губерний, есть ли похожие случаи. Я бы сказал, что старик больше похож на призрака. Но призрак не может причинить столько вреда живому существу.

Шеф побарабанил пальцами по столу.

— Даю добро, но работай в паре с Нарымовым. Это его направление.

Войцех кивнул. Ему очень хотелось отметитьь, что Нарымов прохлопал на своем направлении самые настоящие порождения колдовства, но не стал. Шеф и сам понимал.

— Что с Райзенбахами? Есть идеи? Куда их черт понес?

— Райхенбах. Не могу знать, товарищ майор. Но идея есть. Если полицмаг не может проникнуть в парадную, возможно, установлена защита. Разрешите связаться с жандармерией и запросить у Медведева оперативника-бурлака. “Где ахноген не просочится, там проползет бурлак”, — процитировал он слова песни.

— Это мысль. Зашли его в эту подозрительную квартирку. Но сам больше не лезь.

Войцех кивнул и вышел. Сам он считал по-другому.