Мой адрес – Советский Союз. Риткины рассказы

Вот и теперь приезжает дядя Андро, как всегда, с подарками, дынями и фруктами. Этакий восточный принц в парадном светлом костюме, купленном где-то в потаенных спецзакромах ГУМа, в модном галстуке и весь в орденах. Вечером уселись за стол, долго ели, пили, смеялись, вспоминали фронтовые истории. Мы тоже сидели вместе со всеми, предвкушая скорое чаепитие со слоеным Наполеоном, красовавшимся посредине стола. Конечно, можно было уже давно пойти заняться более интересными делами, но торт, да еще огромная коробка с шоколадными конфетами, привезенная тоже из каких- то особых закромов, заставляли покорно ждать и слушать бесконечную болтовню взрослых. Потом дядя Андро решил прогуляться. Было уже темно, пахло дождём и сиренью. Вдруг из темной глубины сада послышался истошный крик. Папа побежал на помощь, и через несколько минут вернулся вместе с Андро, мокрым, грязным и чертыхающимся. На полах бывшего светлого пиджака расплывались грязно-бурые пятна, с брюк стекала ржавая вода. В руках он держал тоже бывшие новые лакированные ботинки, полные вязкой глины. Мы с братом замерли, сразу сообразив, в чем дело. Но вид несчастного был настолько нелеп и комичен, да еще в ярком галстуке и при орденах, что мы, прижавшись к стульям, начали давиться от хохота. А это было уж совершенно некстати, усугубляя и без того глупейшее положение! – Там у вас в саду огромная яма с грязной водой! – Да что ты, Андро, нет там никакой ямы, наверное, ты зашёл к соседям! – Взяли фонарь, вернулись с лопатой, брошенной под кустом сирени. Папа, взглянув на нас, сразу все понял. Утром пришлось закапывать злополучную яму, навсегда простившись с идеей разбогатеть на продаже живописи. А дядя Андро, вычищенный и выглаженный, отправился на заседание.

Три истории. Ещё по одной.

Моя бабушка, наверное, как и все бабушки на свете, очень любила воспитывать нас с двоюродным братом, моим ровесником и неизменным партнером во всех играх и шалостях. Впрочем, её наставления не очень-то нас утруждали, ведь мы их особо не слушали. Но иногда, наверное, слушать старших, а особенно бабушек, бывает не совсем бесполезно.

Как-то отправляясь за покупками, бабушка решила взять нас с собой, вручив маленькую сеточку. – Сюда положим конфеты, понесете сами, только, чур, до обеда не трогать! – Доверяя такое ответственное дело, как сохранность конфет, она рисковала, но, видимо, всё-таки решила положиться на наши совесть и выдержку.

– Одевайтесь потеплее, на улице мороз! -Бабушка принесла охапку березовых поленьев. В печке разгорается весёлый огонь. Пушистый кот Дымка забрался на башенку старого буфета и оттуда, как канатоходец в цирке, идёт по трубе напиться из водяного бочка под потолком. Мы начинаем лениво собираться.

Надо сказать, что для шестилетнего ребенка одеться «потеплее» в те времена означало длинную процедуру натягивания на себя целого ряда очень неудобных и непонятных современному человеку штук. Например, вместо обычных колготок, появившихся лишь в конце шестидесятых, и девочки, и мальчики носили простые чулки. Держались они на специальном, жутком приспособлении, напоминающим жилет. На спине пуговицы, а внизу резинки с застежками, которые постоянно расстегивались, чулки сползали и болтались где-то в валенках уже отдельно от ног. А еще у всех советских детей непременно были шаровары с начесом, к которым прилагалась такая же фуфайка. Нечто, похожее на лыжный костюм, тоже универсальный для обоих полов. У меня зелёный, у брата коричневый. На все это сверху надевалось зимние пальто на ватине, а еще коричневая цигейковая шапка и валенки с калошами.

Вот, наконец, собравшись, всей компанией отправляемся на рынок. Бабушка впереди, обходит ряды со всякой всячиной, а мы уныло плетемся сзади. Занятие довольно скучное, особенно, когда видишь вокруг всякие рыночные соблазны в виде петушков на палочках или плетёных цветных корзиночек, понимая, что просить бесполезно. Бабушка непреклонно стоит на своем – Нечего всякую дрянь покупать! – Но эта самая рыночная Дрянь почему-то всегда была предметом особого искушения. Чего стоили только те замечательные мячики на резинке, набитые опилками или деревянные расписные свистульки, или поролоновые георгины. А еще пышные розочки, облитые парафином, которые почему-то ужасно воняли, но от этого не теряли своей привлекательности. Все это сверкало яркими красками на заснеженных прилавках, не давая никакой возможности отступления, и мы, конечно, начали канючить, выпрашивая деревянных курочек на круглой дощечке. Иногда бабушка сдавалась под натиском убеждения в необходимости какой-нибудь вещицы, и мы всё-таки получали корзиночку или свистульку. Вот и сейчас курочки куплены, и мы вполне довольны не зря потраченным временем.