Мой Афган. Записки окопного офицера

Мне по – своему повезло, моё подразделение иногда сопровождало колонну полка по знаменитому Салангу, что позволило мне посмотреть и иные места Афгана. Саланг мне довелось пересекать не однократно. И, несомненно, определенная доля везения присутствовала, потому что на перевале наша колонна ни разу не подвергалась обстрелам. А дорога у колонны ох, непроста. Вначале операция по выводу её из Панджшерского ущелья, потом Гульбахар. Начало Саланга – кишлак Таджикан (если мне не изменяет память) и через Саланг до Пули-Хумри. Вот такая дорога. Помню свою первую проводку колоны: едем на БТР, под задницей подушка. БТР катит почти бесшумно. В низине тепло, солнце пригревает, состояние сонливости. Поднимаемся уже повыше на перевал, неожиданно пошел мелкий, противный, моросящий дождь.

В самом начале перевала Саланг, где еще греет солнце.

«Горка» в момент становится влажной, бойцы подают из «брони» бушлат. Идём ещё выше – как в сказке – пошел снег, метель.

«Горка» и бушлат покрываются ледяной коркой. Короче, климатические условия на Саланге довольно не просты, как на любом перевале. Тяжело водителям, которые идут в колоне, соблюдать постоянно положенную дистанцию. На колеса, кстати, тоже афганское ноу-хау, одеты цепи. Потому что дорога покрывается тончайшим слоем льда и без цепей в такую погоду подниматься по перевалу Саланг тяжело, а порой и просто невозможно.

Подъезжаем к самому тоннелю (где в начале афганской войны задохнулся чуть ли не весь автобатальон – сломалась машина и никто не мог ни назад, ни вперёд, а двигатели естественно работали, тогда абсолютно никакого порядка пересечения Саланга не было). Стоят «комендачи», выдают приборы ДП-5 (дыхательный прибор, подобие респиратора). Въезжаем в тоннель, резь в глазах, весь тоннель какой-то жёлто-серый от выхлопных газов. Наконец выезжаем из тоннеля – как говорится «не надышишься». Вокруг свежий горный воздух, лежит снег на соседних вершинах, красота! В колоне всегда используется ещё одно афганское «ноу-хау»: в кузове КАМАЗа или Урала установлена ЗСУ, которая в случае обстрела колоны, может дать очень достойный ответ. После прохождения знаменитого тоннеля спускаемся с перевала. Чем ближе к Пули-Хумри – тем теплее становится. Солнце делает своё дело, отогревает тело и «броню». Вот таким для меня было первое пересечение Саланга. Потом я ещё не раз ходил на сопровождение колон.

Движение на перевале Саланг.

Перед выводом войск, в декабре 1988 года, когда уже наш полк вышел из Панджшера и встал рядом с Салангом, в Джаббаль- Ус-Сиранже, меня с взводом отправили на одну из застав на Саланге на усиление. Об этом я напишу в одной из последних глав.

Афганистан, как любая война, показал, что легче и быстрее овладевают ситуацией бойцы, которые прошли школу двора. Так называемые в те далекие 70—80-е годы «трудные» подростки. Именно они свято чтили традиции дворов наших рабочих окраин: «сам погибай, а товарища выручай». Именно они обладали тем свойством, которое именуется «солдатской смекалкой». В памяти всплыл эпизод, когда наша колонна подверглась мощному обстрелу в районе ущелья Шува. Мы практически быстро вычислили огневые точки «духов» и начали их накрывать всеми видами вооружения. Особенно хороша была «Шилка». И вот в этой заварухе, один из наводчиков-операторов БМП-2 решил зачем-то вылезть из башни. Происходит невероятное: то ли виновата пуля, то ли стопор сломался, крышка люка падает ему на пальцы и практически отрубает два из них. Этот наводчик сам перематывает бинтом себе левую кисть руки, ставит промедол и продолжает вести бой. Лишь после того, когда всё утихло, и «духов» либо «загасили» мы, либо они сами ушли, он обратился к нашему медику. Какова сила воли, каково мужество этого 20-летнего парня, выросшего, как и большинство ребят попавших в Афган на одной из рабочих окраин, кажется Красноярска, к сожалению, память не сохранила фамилию этого бойца.

За время пребывания в Рухе, мы – разведка, излазили все близлежащие ущелья, поэтому память отчётливо сохранила их названия.

Первал Саланг. Возле кишлака Душак. Весна 1987 года.