Мой Афган. Записки окопного офицера

Чтобы не говорили, рисуясь порою, что на войне человек привыкает к смерти – нет и ещё раз нет! Это может говорить только тот, кто видел смерть на экране. Любая, поверьте, любая смерть совсем лишена какой-либо эстетики. Я имею ввиду смерть на войне.

Декабрь 1987 года. Рядом с выходом из небольшого ущелья Пьявушт, практически рядом с Рухою стоит наш пост боевого охранения, позывного уже не помню, стоит прямо впритык к дороге, по которой двигается полковая колона к выходу из панджерского ущелья. Прошли саперы с собакой, прошло несколько единиц бронетехники, прошёл наш 495 БТР, ничего не предвещает беды. Вдруг мощный взрыв, поднялось огромное облако дорожной пыли. Остановили колонну. Что к чему? Кто? Оказалось, подорвался ГАЗ-66 минометной батареи, везший мины для минометов в кузове. Там же ехали четверо бойцов батареи. По всей видимости, подрыв был радиоуправляемый. В те годы это была большая редкость. На месте подрыва глубокая воронка, «шишарик» расколовшись надвое после подрыва, практически провалился в неё. Тела бойцов собирали с трудом в радиусе 10—15 метров от места взрыва. Скажу откровенно – картина была ужасающей.

В феврале 1987 года на одном из сопровождений колоны, мы выставляли блок в районе знаменитой «петли» близ кишлака Тавах. Вроде саперы все проверили, начали удобнее ставить «броню» – подрыв. Хорошо, что мина и хорошо, что под правым колесом, а не под водителем.

Осень 1986 года. После проводки колонны из Гульбахара в родной полк, в Руху. Вот так выглядел я. Далеко не Рэмбо, после 3-х месяцев службы «за речкой».

Рота идет шаг в шаг по горе Альмаас к ее вершине.

На снимке «Нюшка». Слева на корточках

ее друг и хозяин Серега. Панджшер. Зима 1986 года.

Меня, водителя прилично контузило – из ушей тонкими струйками текла кровь. А вот прапорщик – техник моей роты, пострадал посерьезней – от взрыва сорвало рацию Р-123 и прочие мелкие детали. И, поверьте, уникальный случай – вот этими болтами, гайками ему порвало ноздри. Заметьте, не в глаза, не в голову, а именно ноздри. Да, на войне чего только не бывает.

Следующий раз мне «посчастливилось» подорваться возле кишлака Баренхейль летом 1987 года, когда мы получили задание: при движении колоны не допустить её обстрела со стороны кишлака. В этом районе по разведданным были замечены небольшие группы моджахедов. Контузии получили и я, и механик-водитель, и наводчик БМП. Нам опять повезло, что нарвались на «итальянку». Вырвало немного фальшборт, и «разулась» наша БМП. От госпитализации мы, конечно, отказались, были молоды, энергичны, жили понятиями, что это не к лицу нам, рухинцам, ведь ничего серьёзного – голова поболит, да пройдет!

Хотелось бы поделиться с читателем кое- к а к и м и с в о и м и с о о б р а ж е н и я м и н а профессиональную военную тему. Прежде всего то, что впервые я увидел и одел бронежилет только здесь «за речкой». Он мне, впрочем, как и многим бойцам, офицерам с непривычки показался довольно громоздким и неудобным, потому что за четыре года обучения в училище нам не то что их не разу одеть не дали, даже ни разу не показали. Но о том, что они применяются в Афгане, я впервые услышал от наших выпускников, приезжавших оттуда.

После подрыва ГАЗ-66 минометной батареей.

На месте трагедии.

Обелиск погибшим ребятам у минометной батареи. Руха, зима 1987 года.

Афганистан, естественно, стал полигоном для многих стран, которые испытывали новое, особенно стрелковое вооружение, всевозможные виды мин, вооружая всем этим «добром» моджахедов. Мы тоже постепенно (война учит б ы с т р о) н ач а л и и з о б р е т а т ь к а к и е – т о приспособления для удобства ведения боя. Одна из таких, получившая бешенную популярность разработка – «лифчик» (на современном армейском языке – «разгрузка»). Война заставила тебя быть максимально вооружённым, лучше выбросить пару банок тушенки, но взять больше патронов и гранат. Практически каждый кроме патронов, что в магазинах к АК, брал с собой по карманам ещё патроны горстями, по принципу: «война, всё сгодится или всякое может случиться». Так вот «лифчики» («разгрузка») это ноу-хау афганской войны. Практически каждое подразделение шило их себе самостоятельно. Были умельцы, без проблем находился для них хороший прочный брезент. Только в Афгане я увидел, что можно использовать одновременно 2 магазина, перетянутых изолентой. Ещё при этом использовали магазины от РПК-74, так как там большее количество патронов.

Вспомнилось, что у меня был даже пакистанский «лифчик», отделанный кожаными пиковыми тузами. Подарили бойцы, говорили, что с мертвого «духа» сняли. Мол, теперь ему зачем, а Вам сгодится!

Чем ещё удивил Афган меня, молодого тогда лейтенанта, это наличием горно-стрелковой одежды, которую я до этого в глаза не видел.

«Горка» была очень популярна у нас в Рухе.

Место подрыва и наш БМП-2 возле кишлака Баренхейль. Лето 1987 года.

На проводке колоны по Панджшеру, зима 1987 года.

Перед выходом на «боевые». На мне так называемый «лифчик» (разгрузка). Март 1988 года, Панджшер.