Мой альфа

Крутых что-то пискнул, но уже обмочился и, кажется, был близок к истерике.

– Потому что это негласный закон самих альф, неписаный, но о нём знают все. Он древний, как сама земля, и передаётся из уст в уста от альфы к альфе. И это не потому, что мы позволяем вам чувствовать себя значимыми, занять места повыше или сложить на вас свои обязанности. Нет. Это для того, чтобы вы могли взять заботу о наших детях и о нас самих в час феромоновой течки и гона. Это наше доверие вам, а не разделение власти. Альфа потому на вершине жизненной цепочки, что он ведёт за собой всех, и именно от него зависит жизнь как омеги, так и беты. И сожрать он может всех независимо от статуса.

У Крутых пузырились слюни на губах, он так старался ему противостоять, что выглядело это смешно.

Максимов отстранился, марать руки о такое дерьмо самому было противно. Поправив воротник и вернув камеру на место, он вышел из каюты, где на него поглядывали с удивлением и непониманием. Нет, героем Роман не был, но капитанский мостик обладал отличной визуализацией благодаря широким окнам, поэтому первая пуля вырубила небритого капитана, тот с тихим сапом свалился, а за ним последовали его помощники.

– Работаем, босс, – раздался четкий доклад в маленьком микрофоне от начальника службы безопасности.

Максимов спустился вниз, где так же удостоился удивлённых взглядов. Ему не препятствовали, когда он подошёл к одному из контейнеров, который не успели заварить.

Разумеется, будет смешно, если там на самом деле окажутся телевизоры да расчески, но запах омег ни с чем не спутаешь. Он с силой оттолкнул двери и услышал тихие всхлипы и охи.

Омеги жались другу к другу, укрываясь от яркого солнца. Самой маленькой на вид было лет шесть. Они прятались друг за друга, напуганные и грязные.

– Босс, объект уходит.

– Задержите.

Роман вовсе не был героем, но Дмитрию Крутых откровенно не повезло встать на его пути.

Вместе с шумом верфи он слышал приближающиеся звуки сирен. Рабочие разбегались в стороны, старясь удрать как можно дальше от этого места.

Роман ощутил лёгкое прикосновение к ладони. Маленькая девочка смотрела на него огромными голубыми глазами, в которых, казалось, застыло само небо.

– А можно мне к маме?

Другие омеги постарше слишком боялись и даже шагу не сделали из своей темницы. Роман улыбнулся, присаживаясь на корточки рядом с малышкой. Девочка ещё совсем не пахла, и в ней не было всех тех ужасов, о которых твердят СМИ. Она ещё никого не предала и не оболгала. Она была просто ребёнком, обычным, того, кого украли у матери ради своих извращенных потребностей.

– Не беспокойся, я отведу тебя домой.

Этим глазам нельзя было врать.

* * *

Оксана не находила себе места. Попыталась выйти из особняка, но охрана её остановила, объяснив, что приказ хозяина сегодня её не отпускать.

Сердце неспокойно ныло.

Она переделала все дела за пару часов, прислушиваясь к звуку машин. Но Максимов не появился даже в самый поздний час, в который мог возвратиться домой.

Телефонный звонок обрушился громом. Оксана подхватила трубку и разочарованно вздохнула, увидев на дисплее "Мама".

– Оксана, что происходит?

Странный вопрос.

– Я не знаю… Ты о чем?

Послышались вздохи и странные удаленные звуки, похожие на взрывы петард. Оксана буквально физически ощутила, как мама вздрогнула. Теперь действительно стало страшно.

– Включи телевизор… там происходит что-то странное. У нас здесь люди собираются на протест, твой альфа что-то сделал… Да сколько они там стрелять-то будут?

Оксана охнула.

Единственный телевизор висел в комнате Игоря Станиславовича. Тот хоть и говорил, что его не смотрит, но искал украшение на стену, которое не надоест. Телевизор подошёл под его запросы идеально, в особом режиме на дисплее менялись изображения картин и живописных уголков планеты.

На первом же канале, который ей попался, показывали съёмку, напоминающую хронику с места происшествия. Желтая лента огораживала железные доки, непрерывно щелкали аппаратами фотографы, репортеры вели трансляцию, их микрофоны пестрили логотипами всех известных каналов. Сотрудники спецподразделения выводили с причала изможденных детей, подростков, девушек в таком спешном режиме, словно спасали. Пострадавших окружали медики, кого-то сразу укладывали на носилки и несли к машинам скорой помощи. Слышались крики и вой родителей, вылавливающих из толпы своих детей.

Оксана никак не могла соединить предложения в голове, только улавливала обрывки фраз, что полиция бездействовала, в то время как омег похищали и отправляли за границу в рабство. Похищенными оказались не только асоциальные и брошенные молодые люди, но и те, кто просто гулял по улице, шёл в школу, сидел в кафе или пришёл на собеседование по работе. И все это были омеги: мальчики, девочки, те, кто подходил под запросы клиентов.

Оксана вздохнула. С ними произошло, совсем как с ней.

А затем на экране мелькнуло милое лицо чумазой девочки, но с пронзительно-голубыми глазами.

– А можно мне к маме?

И от голоса, который ей ответил, волна дрожи прокатилась по позвоночнику.

– Не беспокойся, я отведу тебя домой.

"Твой альфа".